"Информпространство", № 185-2014 Альманах-газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2014

Яков Басин

Голос, труды и судьба

Его за глаза называли «голосом Сталина». Именно он в течение последних 19 лет нахождения у власти «вождя народов» оглашал на весь Советский Союз все документы, исходящие из-под его пера. Как образно выразился в одном из стихотворений поэт Александр Городницкий, «в дни отступленья и отмщенья, // в дни поражений и тревог // он был звучащим воплощеньем, // небесным голосом того, // кого от центра до окраин // любили, страху вопреки, // и звали шепотом: «Хозяин», – // как будто были батраки».

Он был одним из самых популярных людей многомиллионной страны, но его почти никто не знал в лицо. Знали и легко узнавали его неповторимый тембр голоса, но едва ли не за всю его творческую жизнь в прессе не появилось ни одной его фотографии. Никто не знал обстоятельств его жизни. Лишь недавно были обнародованы его подлинные имя и отчество. Обласканный славой и всенародной любовью, он был лишен малейшей возможности прямого общения с обожавшей его страной. Он был неким «человеком в маске» в современной интерпретации. Правда, в отличие от литературного героя, этот «человек в маске» жил в относительной свободе и был обеспечен всем необходимым для хорошей жизни. А в годы войны он был, кроме всего, еще и обеспечен круглосуточной охраной. Так и жил в специально для него созданной «золотой клетке».

1

Ночь с 25 на 26 января 1934 года осталась в истории СССР как некий крохотный отрезок времени, разделяющий не только две эпохи в жизни страны, но и две эпохи в глобальных процессах, происходивших в мире. С одной стороны, страна подводила некие промежуточные итоги своего существования за предыдущие 17 лет, пролетевших после октября 1917 года, и объявляла о своем выходе на новые рубежи государственного строительства. Не случайно открывающийся на следующий день XVII съезд партии уже успели окрестить «Съездом победителей». С другой стороны – после прихода за год до этого к власти в Германии нацистов и определившегося открытого противостояния двух социальных систем – страна нуждалась, в первую очередь, в коренной перестройке всех уровней управления и генеральной смене кадров. Утвердившемуся в Германии тоталитарному режиму необходимо было противопоставить не менее мощную и жестокую тоталитарную систему власти в СССР.

Судя по тому, как развивались события в стране в последующие годы, думается, именно таким образом складывались мысли Иосифа Сталина, сидящего в ту ночь, с 25 на 26 января 1934 года, в своем кремлевском кабинете. Облеченный всей полнотой диктаторской власти, только он и определял судьбу страны и всего его 162-миллионного населения. Завтра он прочтет свой доклад съезду. Уже через несколько часов текст этого доклада по системе радиовещания будет доведен до редакций всех газет траны. Стенографистки запишут его с голоса диктора Всесоюзного радио, и еще черед день весь народ сможет доклад прочесть на газетных полосах.

Привыкший работать по ночам, Сталин обычно оставлял не выключенной радиоточку. Вот и сейчас он машинально обратил внимание на голос диктора, ведущего ночной технический эфир и чуть ли не по слогам зачитывающего передовицу завтрашнего выпуска «Правды». Глубокий, редкого тембра баритон диктора произвел на вождя впечатление. Этот голос был ему незнаком, но решение пришло немедленно. Уже через несколько минут у него на проводе был председатель Всесоюзного радиокомитета Платон Керженцев, который, как, кстати, и все остальные руководители министерств и ведомств, подобно вождю, бодрствовал в своем кабинете в ожидании возможного звонка из Кремля – такие порядки были в те годы в высшем партийном руководстве страны Советов. Поздоровавшись с Керженцевым, Сталин сказал ему: «Завтра текст моего доклад на съезде по радио должен зачитывать диктор, который сейчас ведет передачу. Мне его голос понравился».

В эту ночь в Радиокомитете никто не спал. Представить себе, что доклад Сталина будет зачитывать в прямом эфире молодой человек, который до этого вообще еще ни разу ни одной серьезной передачи не вел, никто, естественно, не мог. От одной только мысли, какие оговорки, искажения слов и целых фраз, неверные ударения и тому подобные ошибки может допустить при чтении доклада – и не кого-нибудь, а первого лица государства – этот совершенно неопытный диктор, можно было сойти с ума. Назревал грандиозный скандал, который мог обернуться трагедией для всего Комитета: крутой характер «хозяина» знали все. Но объяснить Сталину всю щекотливость ситуации не брался никто – распоряжение просто надо было принять к исполнению.

Новоявленного диктора немедленно отправили спать, а утром начали готовить к ответственейшей работе. Пакет с текстом доставили из Кремля около полудня. До начала эфира оставалось всего около двух часов. Бледный от волнения молодой человек, еще не осознавший всю пропасть, на краю которой он стоит, стал с ним знакомиться. И вот он – перед включенным микрофоном. Пять часов подряд он зачитывал сталинскую речь – размеренно, спокойно, едва ли не по слогам, но настолько выразительно, насколько позволял сухой текст официального доклада. Внимательно следившие за его работой сотрудники радио, специалисты по сценической речи, другие дикторы не смогли позднее привести ни одного примера сколько-нибудь серьезной ошибки. Остался доволен и Сталин, который сказал Керженцеву: «Теперь пусть все мои выступления и другие важнейшие тексты читает по радио именно этот человек!». Так в одночасье 19-летний юноша стал главным диктором государства, и вскоре уже вся страна знала его имя – Юрий Левитан.

2

Постановление Совета народных комиссаров о создании Всесоюзного комитета по радиофикации и радиовещанию при СНК СССР во главе с П. Керженцевым появилось в самый канун нового, 1934 года – 31 декабря. До съезда партии оставалось меньше месяца, а проблем в решении задач принятого постановления было много, и главной из них была проблема квалифицированных редакторских и литературных кадров радио. К этому времени советскому радиовещанию было уже 10 лет. В стране работали 66 вещательных станций. Население располагало двумя миллионами приемных точек. Вещание велось на 62 языках. И вот уже на следующий день после выхода постановления, 1 января, появился документ, касающийся руководства работой Радиокомитета. «Радио – одно из орудий партии по культурному строительству, – отмечалось в нем. – Диктор – одно из важнейших звеньев на радио. Необходимо поднять качество работы дикторов, привлекать их к художественному чтению».

Художественное чтение… Думается, одним из элементов успеха первых же шагов молодого диктора Юрия Левитана на этом поприще был не только сильный, редкого тембра голос, но и способность выразительного, артистического воспроизведения текстов. Не зря он готовился стать драматическим актером, хотя его родители мечтали, чтобы он стал военным инженером. Его отец Борис (Бер) Семенович работал в артели портным, мать Мария Юльевна была домохозяйкой. Семья проживала во Владимире, где сам Юрий Борисович (Юдка Беркович) и родился. В детстве его прозвали «Трубой» – за зычный голос. Мамы запропастившихся где-то на улице мальчишек просили Юру покричать их сорванцов по имени, и голос Юры тогда разносился далеко окрест. Природная постановка голоса мальчишки произвела впечатление на соседа – в прошлом театрального парикмахера, который поддержал Юру в его стремлении стать актером, и юноша, поверив в свои возможности, все свободное время проводил в разных кружках самодеятельности и даже пел в хоре. Кумиром его был Василий Качалов. Ему тогда и в голову не приходило, что именно Качалов будет способствовать становлению его как диктора радио.

Едва закончив 9 классов школы, 17-летний Юрий получил путевку от Владимирского горкома комсомола для поступления в Государственный кинотехникум (будущий ВГИК) и отправился в Москву. Но он был волжанином с характерным «окающим» говором, и его не приняли. В театральное училище при театре знаменитого Вахтангова он тоже не попал: там комиссии не понравилась его «заурядная внешность» – в нем не чувствовалось харизмы, которая должна была быть свойственна будущему актеру. Он уже собирался возвращаться в родной Владимир, когда на глаза ему на улице совершенно случайно попалось объявление о конкурсном наборе в группу радиодикторов. Не имея ни малейшего представления, о чем идет речь, молодой человек отправился на этот конкурс.

Принимавшая у него документы секретарша комиссии пыталась объяснить ему всю бессмысленность его затеи: «У вас волжский говор, областной диалект, вас все равно не примут», но возвращаться домой, не попытавшись добиться успеха, Юрий не хотел. Оказавшись в компании конкурсантов – нарядно одетых столичных ребят, Юрий, однако, не оробел и прочел предложенный ему текст. Для членов приемной комиссии внешний вид юноши, его спортивные штаны, модная полосатая футболка, матерчатые тапочки и очки на носу не имели никакого значения. Их даже не смутили его провинциальный говор и знаменитое волжское «оканье». Для них самыми главными были необычный тембр голоса, его диапазон и четкая дикция. И так случилось, что среди членов комиссии был его кумир – великий мхатовец Василий Качалов, у которого Левитан позже будет брать уроки мастерства.

Среди поступивших тогда в дикторскую группу был Ростислав Плятт – будущая звезда советского театра. В своих воспоминаниях он писал позднее о событиях тех дней:

«Нам всем было ясно, что Левитана приняли как материал, подлежащий основательной обработке. Но прошло немного времени, и в нем обнаружилась черта, не сочетавшаяся с его мальчишеским видом и легкомыслием, – огромное трудолюбие. Он буквально вгрызался в работу. Кончив занятия со своими педагогами, он никуда не уходил и оставался в помещении Радиокомитета с утра до вечера. И всегда был чем-то занят. То в пустой студии делал заданные ему упражнения, или, примостившись где-нибудь в углу, что-то запоем читал. То забегал в дикторскую и жадно вслушивался в разговоры старших, а то вдруг бросался помогать звуковикам в переноске какой-то тяжести. А бывало, бежал в буфет принести кому-то бутерброд... Словом, он врастал в радиобыт, дышал воздухом радио, и неясно было, есть ли у него своя собственная домашняя жизнь...

В первое время Левитан выполнял работу дежурного в отделе выпуска программ и, его, учитывая сложившуюся ситуацию с не сложившимся бытом, поселили в «музыкальной комнате», где хранились граммофонные пластинки. Сутками он торчал в студии, слушая, как читают свои тексты известные артисты, зубрил скороговорки, зачитывал вслух статьи на самые невероятные темы, стараясь избавиться от присущего ему говора. Усердно занимался с приставленными к группе стажеров радиокомитета актерами МХАТа Ниной Литовцевой, Василием Качаловым, Натальей Толстой, Михаилом Лебедевым.

В передачах его еще не занимали, но он получил разрешение присутствовать в студии прямо во время эфира. Вот одну такую встречу с ним в студии я не забуду. Мы сидели у пульта; передача уже шла. У микрофона, стоявшего поодаль, читал текст один из лучших дикторов – М.М. Лебедев. Я разбирался в выданном мне материале и вдруг краем глаза увидел, что с Левитаном что-то происходит: он вытянулся в струнку, впился взглядом в Лебедева, и губы его двигались синхронно с губами диктора, казалось, вот-вот из них вырвется звук. И в этот момент я подумал: «Да, этот юноша выбрал себе профессию не зря!»

Потом его начали понемногу выпускать в эфир, правда, только в ночное время. По ошибкам и «накладкам» он занимал первое место в сводках отдела контроля. Его оговорки «Чудесный цветок монголия» или «непрочное зачатие» стали местными анекдотами. Но ошибался он так уверенно, что слушатели готовы были признать: это они ослышались, а не он оговорился. Но его упорство поражало окружающих, и ему охотно помогали свидетели его напряженного труда: то переворачивали по его просьбе текст вправо, влево, вверх ногами, то вообще помогали ему держать перед глазами текст в тот момент, когда он стоял на голове. И вот, наконец, пришел день, когда его услышал Сталин. С этого момента жизнь молодого диктора пошла совсем по другому руслу.

3

Как говорится, «одним росчерком пера», одним телефонным звонком Сталин сделал неизвестного юношу ведущим диктором Всесоюзного радио. Именно Левитан, начиная с того зимнего дня в январе 1934 года, вещал для огромной страны все те важнейшие документы и сообщения, которые эта страна должна была знать. Можно было бы предполагать, что именно уникальные голосовые данные принесли Левитану известность и славу, но, думается, это не так. Благодаря своему невероятному трудолюбию и творческой активности, он рано или поздно добился бы выдающихся результатов. Как позднее вспоминал бывший генеральный директор программ Центрального радиовещания Гостелерадио А.И. Ахтырский, Левитан, усаживаясь к микрофону, «преображался и мог делать со своим голосом все что угодно – от спокойного будничного сообщения о завтрашней погоде до откровенно открытого ликования по поводу первого полета человека в космос». Буквально в несколько недель Юрий Левитан стал одним из самых знаменитых людей страны. И именно он сообщал самые волнующие всех сообщения: в 1934 г. – о «челюскинской» эпопее, в 1937 г. – о трансарктическом перелете экипажа Валерия Чкалова и высадке на Северном полюсе четверки папанинцев.

Однако время, на которое пришлось начало творческой карьеры Левитана, было не только невероятно сложным для всей страны, но и трагическим для многих миллионов простых тружеников. К этому времени возвеличивание Сталина и его ближайших сподвижников стало непременной часть ритуала любого собрания, любой конференции, митинга. Портреты членов Политбюро «украшали» фабричные цеха и школьные классы, фасады зданий и колонны демонстрантов. В честь «вождей» слагались поэмы и песни. Но вот 1 декабря 1934 г. в Смольном раздается выстрел. Убит С. Киров. В его смерти обвиняются члены антисталинской оппозиции, и в стране развертывается невиданная «чистка». В Москве проходят открытые судебные процессы: 1936 г. – «процесс 16-ти» (Г. Зиновьев, Л. Каменев и др.), 1937 г. – «процесс 17-ти» («параллельный антисоветский троцкистский центр» – Г. Пятаков, К. Радек и др.). В тюрьмах и концлагерях – 5 млн. заключенных. Из 7 млн. арестованных в 1937–1938 гг. 3 млн. расстреляны. Подлинная информация о том, что происходит в стране, строго засекречена. Всю картину происходившего, всю глубину произвола, скорее всего, восстановить не удастся никогда. Но правительственные сообщения следуют одно за другим, и большинство из них доносится до страны «голосом Сталина» – диктором Юрием Левитаном.

Жизнь Левитана в силу всего этого проходит в условиях почти полной анонимности. Круг его общения крайне ограничен, но в близких друзьях недостатка нет. Его кличка в дружеском кругу – ЮрБор. Однако в условиях всеобщего доносительства ему приходится быть крайне осторожным в разговорах даже с самыми близкими друзьями. Несомненно, он весьма информированный человек, но малейшая утечка какой-либо информации, которую можно расценить как секретную, в обстановке шпиономании может стоить ему жизни. Он сдержан во всем, и в первую очередь, в высказывании собственного мнения, не совпадающего с официальным, даже перед самыми близкими людьми. О нем молчит пресса. Ему, известному всей стране человеку, не посвящено ни одной газетной статьи. Никто не знает, как он выглядит: во всей стране не появилось ни одной его фотографии. Но пока ему покровительствует Сталин, он в полной безопасности, и то при условии, что он сам где-нибудь не потеряет контроль над собой и позволит себе «развязать язык».

Каждый его шаг отслеживается. Он не может уйти из-под контроля даже на одну минуту, потому что именно в эту минуту он может понадобиться для выхода в эфир. Ему помогают приобрести комнату в коммунальной квартире на ул. Горького, напротив Моссовета. Студия, в которой он работает, находится в здании ГУМа – в 10-и минутах ходьбы от дома. Царящий в системе власти «классовый подход» к подбору кадров затрагивает и его: в автобиографии появляется запись, что его отец – рабочий, и Левитан просит всех друзей на эту тему нигде не распространяться. К счастью, отец об этой подделке уже не узнал: он ушел из жизни в 1933 г.

Радиовещание в стране, тем временем, развивается быстрыми темпами. 14 мая 1935 г. происходит первая прямая передача из Колонного зада Дома Союзов – трансляция речи Сталина, посвященной пуску Московского метрополитена. Речь записана на пленку. 23 марта 1936 г. из большой студии Центрального вещания Левитан торжественно объявляет: «Начинаем первый всесоюзный радиофестиваль советского радиовещания». 12 мая 1937 г. происходит первый радиоконцерт для Америки. Через коротковолновую станцию для американских радиослушателей и любителей легкой музыки прозвучали произведения Исаака Дунаевского и Матвея Блантера. 24 мая происходит еще один концерт для Америки. На сей раз в эфире звучит музыка в исполнении Давида Ойстраха и юной пианистки, 17-летней Розы Тамаркиной.

Но одновременно ужесточается и обстановка в Радиокомитете. Из Кремля идет требование «усилить политический контроль» за вещанием. Вводится «глубокая проверка всего микрофонного материала, предназначенного для передачи по радио». Повышается «бдительность в подборе кадров, работающих во всех звеньях политического радиовещания». Нервозность всей этой обстановки, страх перед малейшей ошибкой возрастают в несколько раз.

В 1938 г. у Левитана появляется семья, и через год жена, красавица-студентка Института иностранных языков Раечка, приносит ему дочь Наташу. Но международная обстановка резко ухудшается, в воздухе все больше и больше пахнет пороховой гарью, и наступает день, когда Левитана срочно вызывают в студию, чтобы объявить всему народу о том, что Германия начала войну против СССР.

4

«Внимание! Говорит Москва! Граждане Советского Союза! Передаем заявление Советского правительства. Сегодня, в четыре часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну…» Считается, что эти трагические слова произнес в эфир Юрий Левитан. Но это не так. Первыми текст этого Заявления произнес по радио министр иностранных дел Вячеслав Молотов. А Левитан его потом уже повторил через какое-то время.

На протяжении большей части ХХ века радио было самым оперативным и единственным источником информации. Его значение для создания в стране «информационного поля» трудно переоценить. Благодаря проводному радио, выполнявшему роль технической основы системы оповещения, в годы войны были спасены многие человеческие жизни, а сводки Совинформбюро были единственным источником информации о положении на фронтах и в тылу. Память о войне была в СССР неразрывно связана с именем Левитана. Подсчитано, что за годы войны Левитан озвучил около 2000 сводок Совинформбюро и свыше 120 экстренных сообщений. Его необычайного тембра и глубины голос, вещавший о положении на фронтах и вселявший веру в победу, неотделим от истории Второй мировой войны. О значении Левитана для сохранения духа в войсках образно сказал скупой на похвалу генерал Черняховский: «Юрий Левитан мог заменить целую дивизию».

Огромное значение радио для укрепления духа и боеспособности войск ценил не только Сталин. Уникальность голоса советского диктора не давала покоя Гитлеру. Ведомство Геббельса безуспешно пыталось найти аналогичного диктора в Германии. Левитан был еще одним – и совсем немалым – преимуществом большевиков. Геббельс обещал 200 тысяч марок тому, кто доставит Левитана живым в Берлин. Будучи уверенным в своей победе, нацисты мечтали, что сообщение о ней прочел не кто иной, как Левитан. Их даже не смущало его еврейское происхождение, настолько он был им нужен. После окончания войны в архивах рейхсканцелярии был обнаружен документ – приказ о формировании спецгруппы СС, которая, в случае взятия столицы СССР, должна была найти самых опасных для Германии людей. Любопытно, что Левитан стоял в списке под №1. Под №2 стоял Сталин. Вот почему во время войны Левитана оберегали на государственном уровне. Его постоянно сопровождала охрана, а через прессу запускалась дезинформация о его внешности.

Уже через несколько дней после начала войны Кремль оценил проблемы, которые создает для них наличие у населения радиоприемников, через которые на территории страны можно было прослушивать передачи немецкого радио на русском языке. Постановлением Совнаркома населению предлагалось сдать все радиоприемники. В случае отказа можно было получить тюремный срок. Как выяснилось уже после войны, пятая часть радиоприемников так и не была сдана «государству на хранение». Единственным источником информации для населения оставались репродукторы на столбах. Ссылаться в разговорах людям можно было только на данные, которые доносил голос Левитана. Остальное считалось слухами и грозило репрессиями.

Но советское командование очень быстро оценило и то, какую опасность представляет радиопередатчик Московского радио для обороняющихся советских войск. Лучшего маяка для наводки вражеской авиации трудно было придумать. Поэтому в августе 1941 г., когда немцы близко подошли к Москве, Левитана вывезли в Свердловск, откуда он и вел свои передачи. Факт этот сохранялся в большой тайне: одна только мысль, что слова: «Говорит Москва!» звучат не из самой Москвы, а из города на Урале, могла подорвать боевой дух не только армии, но и мирного населения. В Свердловск тогда прибыла большая группа дикторов, радиожурналистов, операторов, артистов и даже в полном составе Большой симфонический оркестр Всесоюзного радио. У микрофона выступали крупнейшие писатели и публицисты страны. Однако Левитан не мог общаться с ними: он был полностью оторван от внешнего мира.

Он жил, в буквальном смысле слова, под конвоем. Ему выделили маленький подвальчик для жилья рядом со зданием Свердловского радиокомитета. Никто не знал, для кого и для чего этот подвальчик предназначался. Левитану не разрешалось выходить в город и общаться с посторонними. В Москве осталась жена с годовалым ребенком и своей матерью. Он спал не более двух часов в сутки: в эфир надо было выходить каждые три часа. По приказу Сталина трагедия отступления освещалась другими дикторами. Победные же сводки звучали только голосом Левитана. На окраине Свердловска, около бессточного озера Шарташ, того самого, который остался в истории России как место, где впервые в середине XVII в. обнаружили рудное золото, находился самый мощный в стране ретранслятор «РВ-96», куда шел сигнал из Свердловской студии.

Передачи Юрий Левитан вел вместе с диктором Ольгой Высоцкой. Помимо работы в эфире он озвучивал хроникально-документальные фильмы, в том числе, киножурнал «Советский Урал», которые монтировались в подпольной свердловской радиостудии. (Информацию о пребывании Юрия Левитана и Ольги Высоцкой в Свердловске рассекретили лишь четверть века спустя). В марте 1943 г. Левитана со всеми предосторожностями перевозят в Куйбышев, и передачи он уже начинает вести оттуда. Здесь еще с октября 1941 г. находились Правительство и Верховный Совет СССР, Большой театр, Киностудия «Мосфильм» и ряд других учреждений. Правда, Ставка Верховного Главнокомандующего, Государственный комитет обороны и Генштаб РККА оставались в Москве. Здание Куйбышевского радиокомитета, построенное в 1938 г., было приспособлено для размещения части оборудования Московского радиокомитета, и когда монтаж его был завершен, все вещание велось уже отсюда. Но победу Левитан встретил в Москве, и именно он зачитал по радио сообщение о взятии Берлина и акт о безоговорочной капитуляции Германии.

Вечером 9 мая 1945 г. его вместе с председателем Радиокомитета А.А. Пузиным вызвали в Кремль и вручили текст Приказа Верховного главнокомандующего о Победе над фашистской Германией. До эфира оставалось 35 минут. Они вышли на забитую до отказа людьми Красную площадь. Надо было как-то пробиться к зданию ГУМа, но этого не удавалось. «Я – Левитан, я спешу в студию!» – говорил он людям. Но кто ему мог в тот момент поверить? Пришлось возвращаться в Кремль, где также была радиостудия. У микрофона он оказался в 21 час 55 минут, До выхода в эфир оставалось 5 минут.

5

Вплоть до середины 1950-х гг. Левитана в лицо знал достаточно ограниченный круг людей, а население описание его внешности знало только в тех деталях, которые в качестве слухов с целью конспирации распространяли сотрудники спецслужб. В силу этого представить себе, что правительственные сообщения и сводки с фронтов зачитывает человек, которому к началу войны исполнилось только 27 лет, было сложно. К окончанию войны за плечами Левитана было менее половины прожитой жизни. Он продолжал работать на радио, и, как и прежде, на его долю приходилось зачитывание сообщений ТАСС, ведение репортажей с Красной площади, озвучивание документальных фильмов о Второй мировой войне. В 1950 г. он записал на пленку текст заявления советского правительства о начале войны, поскольку в 1941 г. магнитофонных записей не велось. Даже важнейших сообщений. В марте 1953 г. его голосом освещали события, связанные с болезнью, смертью и похоронами Сталина.

Однако со временем Левитана стали ограждать от работы с текстами, представляющими обычную хронику жизни страны, и он стал выходить в эфир только во время проведения самых ответственных и масштабных мероприятий. Руководство радио просто решило, что его голос ассоциируется у населения с военными действиями и драматическим прошлым. У Левитана появилась иная работа: он стал готовить молодых дикторов к работе в студии, озвучивал кинохронику и читал дикторский текст секретных фильмов о советских военных разработках, предназначавшихся для просмотра в узком кругу партийной номенклатуры, военных чинов и закрытых НИИ. По самым скромным подсчетам, за годы своей работы на радио Левитан провел около 60 тысяч различных передач.

После «хрущевской оттепели», несмотря на серьезный откат к недавнему прошлому, наиболее одиозные формы сталинизма исчезли. Но «диктатура страха» еще не позволяла расслабиться. Левитана, одного из самых информированных людей в стране, друзья не раз пытались «расколоть» на некоторые наиболее щепетильные темы политики властей, но он по привычке отмалчивался и даже в самом узком кругу не позволял себе откровенничать. Не поддерживал он разговоров и на тему «еврейского вопроса», хотя при этом в целом о своей работе, о коллегах, о своих встречах с людьми мог говорить откровенно и очень интересно.

Много времени у него в те годы уходило на различные торжественные вечера и встречи с ветеранами войны. В Дни Победы он был одним из самых дорогих гостей в праздничных телевизионных программах. В течение 18-и лет подряд текст в телепередачах «Минута молчания» зачитывал только Юрий Левитан. Долгие годы он вел на Всесоюзном радио программу «Говорят и пишут ветераны». Он – первый из дикторов радио был в 1956 г. удостоен звания заслуженного артиста РСФСР. Следующее по регламенту звание он, популярнейший в стране человек, огромные заслуги которого не смог бы опровергнуть и самый откровенный антисемит, получает лишь спустя 17 лет. Уже начал срабатывать основной принцип государственного антисемитизма – три «не»: не замечать, не продвигать, не награждать.

Личная жизнь Левитана не сложилась. После 11-и лет брака жена, которую друзья то ли в шутку, то ли всерьез называли Мадам Приказ, ушла от него к другому мужчине – офицеру военной академии и уехала с ним по месту его нового назначения в Группу советских войск в Германии, родила там сына. И хотя этот брак ее не длился долго, с Левитаном они уже разошлись навсегда, а он больше так и не женился. Он жил в Москве в одной квартире вместе с дочерью Натальей и тещей Фаиной Львовной, обожавшей своего бывшего зятя. Теща прожила в доме зятя до самой смерти, дотянув до 92-х лет и пережив Юрия на два года...

Дочь Наташа в 1970 г. вышла замуж, родила сына Бориса. Она так же, как и отец, работала диктором на радио. Спустя 20 лет после смерти отца, в 2004 г. Наташа получила за его достижения в области радиоискусства и в память о нем премию «Радиомания» в номинации «Радиолегенда». Но в 2006 г. в семье произошла трагедия: Борис убил свою мать. Случилось это прямо у них дома. Он был признан невменяемым, у него была диагностирована шизофрения. Его отправили на принудительное лечение. После 6 лет лечения вышел на свободу. 19 апреля 2013 года его тело было найдено в пригороде Москвы Серебряном Бору, где семья пользовалась госдачей. Правнук Юрия Левитана Артур Судариков стал известным программистом и веб-дизайнером.

К началу 1970-х гг. государственный антисемитизм в СССР окреп и превратился во вполне регламентированную неофициальным законом внутреннюю политику «страны победившего социализма», и Левитан, несмотря на все свои заслуги перед государством и партией, членом которой он являлся, вкусил ее прелести сполна. Его популярности завидовали, особенно те военачальники, которые в его присутствии на людях немедленно отступали на второй план. Один из авторов текстов для программы «Говорят и пишут ветераны», которую вел Левитан, А. Ярошевский, описывает такой эпизод, свидетелем которого он явился. «Однажды, когда в очередной раз Левитан шел в окружении толпы, человек с большими звездами на погонах отчетливо бросил: «Будто не мы воевали, а только этот жиденок». Какой-то фронтовик услышал реплику и плюнул генералу в лицо».

В начале 1970-х гг. Всесоюзному радио «выделили» одно место для присвоения лучшему сотруднику звания Героя Социалистического Труда. Сомнений ни у кого не было: кандидат один – Юрий Левитан. Все ошибались, хотя предсказать итог этой акции было достаточно легко: звания был удостоен председатель Гостелерадио СССР Лапин.

Общественный интерес к Левитану всегда был чрезвычайно велик. А пресса о нем молчала. Даже главная газета страны – орган ЦК КПСС «Правда» – ни разу не напечатала о дикторе ни строчки. Но вот приближался 1975 год – исполнялось 60 лет Левитану и 30 лет со дня победы. Один из журналистов (Ю.Белкин) стал готовить о нем очерк. Узнав об этом, Левитан громко рассмеялся: «Готов заключить любое пари, что «Правда» ничего обо мне не даст». На вопрос: «Почему же?» ответил: «Ну, конечно же, из-за «пятого пункта». Я – еврей, а о евреях эта газета ничего не пишет». К счастью, он ошибся: 7 мая 1975 г., к 30-летию Победы, «Правда» впервые опубликовала большой материал о нем под заголовком «Говорит Москва». Левитан не верил своим глазам.

Но прошло еще пять лет, прежде чем власти решили всенародно отметить признание его заслуг перед государством: в 1980 г. Левитану было присвоено звание народного артиста СССР. Шаг несколько запоздалый, но все же беспрецедентный: впервые в стране такое высокое звание было присуждено диктору радио. На этом лидеры государства решили, что теперь-то уж этого «мозолящего глаза» можно отправить «в запас». Повод очень скоро представился. В ноябре 1982 г. ушел из жизни Л. Брежнев. Добрых полвека именно Левитан своим голосом освещал траурные события, связанные со смертью и похоронами выдающихся людей страны. На сей раз обошлись без него. А самому диктору об этом сообщили в весьма неожиданном тоне. Позвонивший ему чиновник объяснил ситуацию: мол, хватит уже Левитану читать по радио некрологи – нужно оставить «главный голос страны» только для светлой тематики. А, кроме того, «есть мнение», что вообще все материалы, связанные со смертью Брежнева, надо давать поскромнее.

Летом 1983 г. Левитан записал свою последнюю телепередачу из цикла «Ты помнишь, товарищ?». Его партнером была многолетняя напарница – блестящий диктор Ольга Высоцкая. А в августе Левитану предстояло поехать на торжества по случаю 40-летнего юбилея со дня освобождения Орла и Белгорода. Его беспокоили боли в сердце, но отказать людям он не мог. Лето было жаркое, термометр зашкаливал за 40 градусов. Прямо там, на поле под Прохоровкой, где в июле 1943 г. проходило самое знаменитое танковое сражение Второй мировой войны, сердце Левитана остановилось…

* * *

Об авторе: Яков Зиновьевич Басин – публицист, историк, культуролог.