"Информпространство", № 190-2015

Альманах-газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО"

Евгений Бень

Возвращать ли памятник Дзержинскому на Лубянку?

Мосгоризбирком разрешил КПРФ провести в Москве референдум о возвращении памятника Дзержинскому на Лубянскую площадь. Разрешение получено в контексте системных попыток в Европе отождествить коммунизм с фашизмом. Не сомневаюсь, что отождествление коммунизма с фашизмом — вопиющая кощунственная дикость. Плевок в лицо бойцам, офицерам и генералам Красной армии, посадившей на осиновый кол нацистскую мразь и освободившей от ее поганого сапога Европу. Думаю, что и ряд руководителей большевиков, взявших власть в октябре 1917 года (и в том числе Феликс Дзержинский), вполне входит в обширный многовековой ряд государственных деятелей России, оказавших воздействие на ход истории.

И при этом уверен, что возвращение памятника Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве стало бы актом, игнорирующим в испытаниях избранный сегодняшней Россией путь, закономерно связанный с ее историческими корнями и истоками, с дыханием православной веры и других традиционных для нашей страны авраамических вероисповеданий — ислама и иудаизма.

В наши дни (не без тяжких трудов и мучений многих лет) Россия, наконец, обретает представление о терпимости, потребность в которой назрела десятилетия, если не столетия назад. Потребность в терпимости родилась в стране очень давно, но, увы, рознь бывала сильнее и порождала новую рознь, а кровопролитие — все новые кровопролития. Как бы кто из нас к тому ни относился, — и Белое движение, и победу красных в междоусобной Гражданской войне, повлиявшую на многие последующие десятилетия, — невозможно вымарать из истории.

Памятник Дзержинскому был снесен сотнями тысяч москвичей в августе 1991 года после непродуманного, непродуктивного, прогнившего ГКЧП, вопреки которому власть в Кремле захватило ельцинское окружение, во многом сформированное из криминальной среды региональных чиновников партийного аппарата во времена Брежнева. Но из этого никак не следует, что памятник Феликсу Дзержинскому нужно вернуть на прежнее место на Лубянской площади.

Сегодняшняя российская власть, слава Богу, не декларирует никаких идеологических прокрустовых лож и не промывает населению мозги никакими скоротечными «измами». Наконец, Россия в своей внешней и внутренней политике полагается не на условное, как показала жизнь, единство православия, самодержавия и народности, не на учение марксизма-ленинизма, которое якобы «всесильно» только потому, что «оно верно», не на либеральные доктрины, которые у нас приводят к тому, что абсолютно «все покупается и все продается».

Наша страна не может развиваться без культурного и духовного самоопределения. При этом, по словам президента на Валдайском пленарном заседании в сентябре 2013 года, России не подходят три типа идеологии. Первый из них — идеология советского времени, от которой общество ушло навсегда. Второй — окостеневший монархизм тех, кто идеализирует дореволюционную Россию. Наконец, третий тип идеологии, неприемлемый для России, — это западный ультралиберализм.

Российское государство пытается идейно освоить собственно российский путь, основанный на реально живом из века в век поликультурном и полиэтническом едином Русском Мире. Мире, объединенном уникальным языком. Русском Мире, который отнюдь не идеологическая модель, обусловленная экономикой, формациями и противоречиями той или иной эпохи. Особом Мире, вбирающем себя и фундаментальные основы ортодоксальной религии, и искания замечательных российских мыслителей прошлого — славянофилов, западников, народников, представителей культурного возрождения Серебряного века, евразийцев…

Философы Николай Бердяев и Иван Ильин, которые, между прочим, не раз цитированы в связи с современным пониманием Русской идеи первыми лицами современной России, были выдворены из СССР в 1922 году, когда Феликс Эдмундович Дзержинский, будучи организатором ВЧК-ОГПУ, стоял во главе ведомства. А потому монумент Дзержинскому в центре Москвы может быть уместен, только если одновременно неподалеку установят памятники Бердяеву и Ильину, а также белым генералам Колчаку, Корнилову, Деникину, Юденичу… А тогда, в свою очередь, нужно рядом поставить еще монументы вождям большевизма — Сталину, Ногину, Цюрупе, Елизарову… А вслед за тем и государственным деятелям дореволюционной России. Но зачем Москве, москвичам и вообще гражданам России галерея памятников в центре столицы?

К тому же Дзержинский, вложивший свою конкретную лепту в преодоление голода и разрухи, в борьбу с уголовщиной и беспризорностью, явился создателем и руководителем необходимой для той власти и в то время структуры, одной из основных функций которой была карательная. И эта карательная функция и при Дзержинском, и многими десятилетиями после его смерти уносила жизни миллионов, и среди них огромное число ни в чем не повинных людей. Такова неизбывная трагедия российской истории XX века. В конце концов, у нас немало государственных деятелей прошлого, внесших весомый вклад в отечественную историю (в том числе советского периода), при этом не отвечавших за карающий меч, но не отмеченных памятниками в Москве. И на этом фоне возвращение памятника Дзержинскому в самое сердце России было бы совершенно алогично.

В 1990-е всем и вся впечатывалось или вбивалось, что все можно купить, что все завязано на деньги. Ныне же подавляющее большинство российского народа показывает на всем миру готовность терпеть материальные лишения во имя естественного исторического пути России. И на этом фоне кем бы то ни было инициированное масштабное идеологизированное действо — такое как возвращение памятника Дзержинскому, — может спровоцировать угрозу нового расчленения того, что в трудах и испытаниях, наконец, собирается… И, кстати, потомки первой, довоенной, волны русской эмиграции XX века, в большинстве своем поддерживающие внешнеполитический курс современной России, очевидно, не принимают даже саму возможность проведения референдума о переносе памятника Дзержинскому.

* * *

Об авторе: Евгений Моисеевич Бень — публицист, эссеист, литературовед.