Татьяна Анчугова

 

Мы все встречаемся – в метро

 

 

И ходишь ты

в подземных галереях

Со станции на станцию,

ты ищешь

Меня среди людей.

 

                     Владимир Луговской

 

Эти заметки написаны под впечатлением от статьи Леонида Воронина (альманах «Информпространство», М., 2006-2007), названной знаменитой фразой Диогена «ИЩУ ЧЕЛ0ВЕКА» - так философ, живший в IV веке, отвечал на вопрос: почему он ходит с зажженным факелом днем.

Кого может высветить в многолюдном вагоне, мыслительный диогенов факел? И узнаем ли (“разгадаем ли” - по-Достоевскому) человека? Не есть ли это что-то давнее и забытое? Метро – как раз то место, где люди более всего привыкли обособляться; уходят в себя в силу того, что оказываются в толпе в тесной близости друг к другу: глаза в глаза, дыхание в дыхание. Как защитная реакция, действует принцип, названный в вороненской статье словами Алексея Ремизова, - “Человек человеку - бревно”.

Страшно произносить эти слова, рожденные в нечеловеческих условиях, - итог омертвения души. Казалось бы, ничего не значат вошедшие в привычку приватные разговоры по “мобильнику” в чужое ухо, интимные пожатия на виду у всех, полная отрешенность ото всего с “плеером”. Но они понемногу разъединяют, как теперь говорят, - “атомизируют” общество. Тем не менее, кто-то всегда ищет человека среди людей в самом обыденном смысле слова: слепой, которому надо подать руку; ослабевшие старики в надежде, что им уступят место; инвалид, не могущий взойти на эскалатор, огорчённый чем-то пассажир, нуждающийся в сочувственном взгляде... Конечно, в критических ситуациях всегда находится помощник.

Зато как вознаграждаются те, кто не утратил способности душевных проявлений даже в мимолетном общении в метро. Знаю пример моих добрых знакомых: он, художник, высмотрел своим взглядом в людском потоке “родную душу”, и создался крепкий семейный союз. Другой пример: поэт Владимир Луговской познакомился со своей будущей женой тоже в метро. Сначала их дороги пересекались в одно и то же время на станции “Новокузнецкая”, а потом там же назначались свидания.

…Мне, любительнице поэзии, в метро всегда мерещатся стихотворные сюжеты. В молодости, в пору увлечения Гумилевым, забавно было проигрывать момент “узнавания” с его подачи:

 

Я так часто бросал

испытующий взор,

Я так много встречал

отвечающих взоров

Одиссеем в дыму

переходных контор,

Агамемнонов между

трактирных маркёров.

 

Читала про себя и оглядывала публику: кого бы здесь поэт назвал Одиссеем. Шутка шуткою, но действительно находились сильные духом, крепкие телом мужи, похожие на античных героев, или влюбленные “Дафнис и Хлоя” из того же стихотворения.

В последние годы часто оказываешься в окружении понурых, утомленных, безликих людей, сидишь среди “крутых” парней или типов УГОЛОВНОГО пошиба и думаешь:

 

Не лицо, а гипсовая маска

Глядит из-под земли

на каждого из нас

Камнями жёсткими

своих бесслезных глаз .

 

                         (стих. А.Тарковского)

 

Нет, нет! Будем справедливы, наблюдательны. Даже в мрачном окружении всегда найдется лицо, на которое можно засмотреться. Много красивых девушек, имеющих свой стиль в одежде и поведении, более раскованных по сравнению с моими современницами. Приятно наблюдать за счастливыми парочками, предугадывать их будущность. Но особенно радостно перекидываться взглядами с детками. Если входят в вагон взрослые с ребенком, все взгляды устремляются на него, и кто-то обязательно встретит его “отвечающий взор”. Когда садится семья с двумя детишками, невольно отмечаешь, кто на кого похож.

Особая примета нашего метро - читающая публика. Студенты, садясь, открывают свои конспекты и учебники, остальные читают “модных” авторов; развернута целая индустрия по выпуску массовых изданий для чтения в метро, включая кроссворды, Я себя вспоминаю, читающей по дороге на работу и с работы Томаса Манна, Германа Гессе.

Сейчас, в редкие поездки, книг с собой не беру. Но не могу отделаться от привычки заглянуть в чужое “чтиво”. И случались порой маленькие “открытия”. Так однажды сидел рядом со мной человек, целиком погрузившийся в небольшой томик стихов. И вижу: на глазах меняется его лицо, хорошеет, светится изнутри. Конечно, любопытно, что за поэт так на него подействовал? Как ни изворачиваюсь, обложку увидеть не удаётся. Но тут, не отрывая головы от книги и вовсе не замечая моего присутствия, по какой-то интуитивной подсказке читатель жестом разворачивает обложку в мою сторону: посмотри, посмотри и узнай поэта, если не знаешь. Имя автора - Леонид Губанов.

Действительно, не знала, при жизни не печатавшегося талантливого поэта андеграунда; при таких странных обстоятельствах произошло знакомство с ним.

Из детства, конечно, более всего запомнилось, как бежали в метро во время бомбежек, когда завывала сирена, и орали из репродукторов: “Граждане! Воздушная тревога!”. Ночь проводили прямо в тоннеле, устраиваясь между рельсами на деревянных настилах.

Моя родная станция “Красные ворота” - вся сияющая, начищенная до блеска! В лакированные панели на эскалаторах можно было смотреться, как в зеркало. Ледяным блеском отливали стены из красного мрамора, сегодня, увы, потускневшие, подновляемые масляной краской. Маленькие удовольствия ожидали нас в нише кассового зала с вывеской “Нарзан”, под которой раскинул крылья громадный орел. Там продавали газированную воду. Спрашивали: - “Вам с сиропом или без?..” С сиропом - наше лакомство. Но в школьные годы мы уже припадали к другому киоску у входа. Там сияли фотографии артистов, и первые были куплены здесь: Любовь Орлова, Зоя Федорова, Валентина Серова – кто лучше?

Долгое время в вестибюлях “Красных ворот”, “Комсомольской”, “Библиотеки им.Ленина” существовали филиалы лучших кондитерских магазинов, но на изысканных “Мишек” “Мишек на Севере”, “Кара-Кумы” денег не хватало. Позднее с прилавков всё смели подчистую, и конфеты исчезли.

Сейчас в метро не до этих излишеств. Дай Бог, не попасть в беду и чтобы ничего не случилось в дороге. Ведь недаром по аудиоустановкам постоянно звучит предупреждение: “Метро – транспортное средство повышенной опасности”, и призывают к бдительности. Не говорю об экстремальных ситуациях, но даже в обычных условиях напряженность нарастает из-за перегрузок и поломок изношенного оборудования. Остро ощущается недостаток свежего воздуха, особенно летом в жару, люди падают в обморок. Недавно один из руководителей Метрополитена официально заявил, что потребность в воздухе в подземке удовлетворяется только на 2/3.

Очень трудно в метро детям: не в пример нам, разъезжавшим самостоятельно в “Детские городки”: то в “Сокольники”, то в “Парк культуры”.

Сегодня мамы страшно переживают, отправляя по необходимости свое чадо в дальний путь на какие-нибудь занятия. Одна из них рассказывала по радио, как наставляет сынишку: прямо-таки по принципу “Найти человека”. Ты, дескать, присмотрись, отметь самого доброжелательного попутчика, с ним выходи и иди рядом, как свой.

И всё-таки, несмотря на бросающийся в глаза негатив, для тех, кто с метро связан всей жизнью, - это не просто транспортное средство, а нечто большее. Линейные пути, по которым годами, десятилетиями пролегал один и тот же твой маршрут, это - линии судьбы; менялась жизнь - менялись маршруты. Вообще, в огромном необозримом мире МЕТРО со 172 действующими станциями, возможно у каждого есть своя, дорогая: либо по воспоминаниям детства, либо та, где назначались свидания. Владимир Луговской воспел свою - “Новокузнецкую”, - приют влюбленных в морозные зимние вечера в суровые годы войны:

 

Гранитные и мраморные залы,

И эскалаторы - всё вверх и вниз.

Потоки лиц внимательных,

усталых,

Воинственных, задумчивых,

весёлых.

Здесь был наш Китеж

низко под Москвой.

Кутузов и Суворов в медальонах,

И Невский и Донской

на нас глядели.

 

Станция эта была открыта в годы войны в 1943 году; в её оформлении отразился пафос тех лет, когда вновь возвеличили имена русских полководцев. Вообще, у москвичей особое отношение к станциям, запечатлевшим память о Великой Отечественной войне. Я всегда поклонюсь изваянию Зои Космодемьянской (“Партизанская”), группе партизан (“Белорусская”), бойцу (“Бауманская”) и никогда не скажу, что нам что-то “вдалбливали” о нашей истории: мы - живые свидетели подвига народа.

Метро “Маяковская”! Разве мы не вспомним, что в самый тяжелый год - 1941-й - здесь, в подземелье, проходило торжественное собрание накануне знаменитого марша на Красной площади 7 ноября, откуда солдаты шли прямо на фронт. К тому же станция считается одной из лучших по украшению, и одна из первых объявлена “памятником истории и архитектуры”. В отделке её колонн, наряду с блестящей сталью, использован добываемый в Карелии малиновый порфир (редкий камень, который в свое время был закуплен для могилы Наполеона). И у кого поднималась рука без зазрения совести отколупливать дорогие кусочки для себя? Что за люди так пренебрежительно относятся к нашей истории и безразличны к красоте? Видимо, от таких вещей начинается разнузданное поведение в том же метро.

Правду сказать, большинство людей в спешке проскакивают мимо, не замечая произведений искусства, которые сосредоточены в метрополитене, а значит, не испытывают их облагораживающего влияния. А ведь была у москвичей привычка: с открытием новой линии объезжать все станции и потом обсуждать, кому что понравилось. Помню, какой фурор произвела станция “Комсомольская-кольцевая” – образец того самого “большого стиля”, который утверждался в послевоенные победные годы.

Из поздних станций мне больше всего нравится “Римская”. Там есть уголок, где на развалинах “коринфской” колонны сидят два мокрых младенца - Ромул и Рем, а за ними в гроте течет поток воды. На одном из горельефов - они же прильнули к сосцам волчицы точно так, как на эмблеме древнего Рима. Можно использовать как “пособие” по античной истории для школьников. Не говорю уже о других станциях, куда их стоит привести в связи с изучением советской истории. “Площадь революции” все знают. Но есть и такие, где можно рассказать о трагических событиях.

Но где там вглядываться в красоту и размышлять об истории? Когда вокруг столько валяющихся бутылок, заброшенных собак, а главное, ни на что не реагирующих лиц!