Сергей Алиханов

УЮТ ДЛЯ СВОИХ

 

Колоссальное – 55 печатных листов! – художественное полотно дилогии Нины Воронель по сути является подмалевком двадцатого века, на который – уже событиями самого романа - положены первые мазки века наступившего.

 

Нина Воронель. Готический роман. В двух томах. Изд-во «Феникс», 2005

 

Воронель приводит своего героя в немецкую глубинку, где после двух мировых войн стоят памятники немецким солдатам, а не их жертвам. Футбольные фанаты – поколение, лишенное исторической памяти, - выбрасывают Ури, спецназовца израильской армии, из окна мчащегося поезда. Ури отдыхал в Германии после того, как чудом остался в живых на перманентной арабо-израильской войне.

Благодаря военным навыкам Ури остается в живых, и с подвернутой ногой, обессиленный, добирается до сельского кабачка. Ури теряет сознание, но его подхватывает Инге - хозяйка старинного замка – и привозит его к себе. Она - наследница всего конгломерата немецкой ментальности, мистики, зарытых тут и там – в темных углах замка - сокровищ и костей предков, а также, как вскоре выясняется, - дневников, и фальшивых паспортов современного террориста. Кроме того, Инге - дочь своего отца, немого инвалида, который был в свое время комендантом расположенного неподалеку лагеря смерти, но ловко сумел избежать суда над нацистскими преступниками.

Древний род, уходящий корнями в средневековье, наделил Инге сверхъестественными способностями: она – ведьма. Инге соблазняет израильского десантника потому, что ей совсем нелишне иметь в своем деле – она выращивает и продает свиней - бесплатного помощника и молодого любовника.

Читатель вовлекается в остросюжетное развитие романа. Быт и взаимоотношение хозяев и работников в этом древнем замке существенно не менялись вот уже несколько столетий. Так же бастовали и требовали прибавку к жалованию крестьяне, как сейчас это делают работница, такие же убогие дети этих работниц – как Клаус, который впервые замечен был Ури еще в кабачке – а теперь слоняется там и тут, все подмечая, и по-своему объясняя романные перипетии. Названием каждой главы в нем служит имя персонажа, от лица которого в данной главе ведется повествование. Следует отметить поразительное проникновение писательницы в психологию действующих лиц романа.

Автор романа описывает возрастающее влечение «парашютиста и ведьмы», живописует обыденные труды среди замшелых стен и стерильных пристроек свинарника с душем для животных. Вчитываясь, вдруг невольно начинаешь ощущать, что за рафинированным звучанием прозы, незаметно, медленно, но неуклонно воплощается художественный замысел.

Нина Воронель убедительно показывает, как в рутинном, закованном в вековые предрассудки бытовании старинного замка могло произрасти и, действительно, произросло в прошедшем веке зерно звериной ненависти, зародыш Холокоста. В умилительном звучании немецких и – советских! – песенок писательница слышит

сквозь прошедшие десятилетия такое желание благостного уюта, предназначенного исключительно для своих «замечательных» (арийских или советских) людей, для «наших» по духу товарищей, ради которого – ничего не жаль, а в особенности чужих жизней.

Но среди призраков прошлого по средневековым замкнутым пространствам замка бродят и тени будущего. Бывший любовник Карл, с которым Инге познакомилась, когда работала стюардессой на международных авиалиниях, оказался террористом и одним из организаторов международного террора. Воронель изучила эту новую

угрозу и новый вызов цивилизации, впрочем, как показывает писательница, совсем не новый. Автор романа проводит детальный и глубокий анализ терроризма как мирового явления, основоположником которого называет Бакунина. Любопытно, что известный борец с европейскими монархиями, был прямым потомком офицера, непосредственно отдававшего приказ стрелять шрапнелью по восставшим на Сенатской площади в декабре 1825 года.

Следом за бузотером Михаилом Бакуниным на страницах дилогии появляется и его приятель по дрезденской заварушке композитор Рихард Вагнер. Воронель показывает нам, каким «типом» был Вагнер. Когда в Венском театре во время пожара – но не на его опере! - а на спектакле «Сказки Гофмана» сгорело 900 человек, Вагнер заявил: «Я бы прослезился, если бы это были шахтеры. А тут светские люди с дурным вкусом сгорели на пошлом представлении оперетты Оффенбаха. Я совершенно равнодушен…»

Фантастичная жизнь Вагнера увлекает писательницу, приближающую к нам фигуру знаменитого композитора. Большую часть своей жизни патологически расточительный Вагнер голодал и бегал от кредиторов, но никогда, ни при каких обстоятельствах не платил долгов, хотя сидел в Париже в долговой тюрьме. Едва только Вагнер исхитрялся получить очередную ссуду, любое воспоминание о долговом обязательстве начисто исчезало из его памяти.

Нина Воронель прослеживает бесконечные перемещения Вагнера по Европе - повсюду композитор занимает денег и тут же «линяет» от долгов. Вот он скрывается от казачьих патрулей, пробирается на корабль, и морем вместе с женой выбирается из России (не только Рига, но и большая часть Польши были тогда Россией).

Главки о Вагнере - эта книга в книге - в высшей степени занимательны!

На утлом суденышке Вагнер едет из рижского порта во Францию – с заходом в норвежские фьорды; кораблик побывал и на рейде Лондона, и только спустя месяц достиг берегов Булони. Шум якорных цепей и песню матросов из «Летучего голландца» отражаемую норвежскими скалами, Вагнер привез из этого беспримерного путешествия. Опасные приключения на море, а следом нищенское существование в Париже – все это высвободило творческие силы композитора. «Летучий голландец» не выдуман, а пережит и воплощен Вагнером. Начинается его вулканическое творчество, на века вперед обеспечившее мировой оперный репертуар. Сутью своих опер Вагнер сделал выражение Аристотеля: «Драма - это очищение страхом и состраданием».

Воронель обращает внимание читателя, что европейские постановки его опер ни приносит и десятой части необходимых – и уже потраченных! - Вагнером денег. Сколько бы Вагнер ни получил «авторских» от своей концертно-гастрольной деятельности – его потребности намного превышают его возможности.

Чтобы наполнить свое творчество жизненными впечатлениями, Вагнер от оперных партитур возвращается в собственную жизнь, словно в кино. И вот от скуки, а, скорее, от безысходности, Вагнер принимает участие в Дрезденской  «мелкобуржуазной» революции, где у него в сообщниках и даже друзьях оказался Мишка Бакунин – странствующий основатель, теоретик и практик мирового терроризма.

Любопытно, что в 1848 году Вагнер, помимо революции, готовил в Дрезденском театре постановку «Лоэнгрина». Его крайне раздражает прижимистый интендант оперы, которого Вагнер хочет казнить вместе с королем.

И тут образы бузотеров-революционеров вполне совместимы в пещерной, активной ненависти с современным террористом Карлом, который, однако, не в пример этим предшественникам более скрытен, а потому и более опасен.

Вагнер в шутку сочиняет либретто, направленное в «светлое будущее», в котором идеалы человечности воплощаются в самое простенькое название - «Гибель и разрушение»: для тенора - «обезглавьте его», для сопрано - «повесьте его», а бас все время должен твердить одно: «Огня! Огня!».

Бузотеры «оттянулись по полной» - разобрали брусчатку мостовых, порубили для баррикад деревья на бульварах. После провала революции Бакунин на коляске бежит в «рудные горы», а Вагнер от немедленного ареста скрывается в Швейцарии, где с единственным чемоданом и без копейки денег начинает перебираться из отеля в отель.

Вагнеру больше, чем когда-либо недостает «денег, денег и денег». Похожая формулировка есть у Наполеона, которому для «войны нужны три вещи - деньги, деньги и деньги». Вагнеру перевалило за пятьдесят, но он по-прежнему в юношеской неустроенности, и ему впору опять взбираться на рижский парусный кораблик его молодости и бежать – но куда?

И тут случается чудо, природе которого как раз и посвящена «книга в книге» Воронель. В гостинице, где композитор опять сидит на чемодане, вдруг, «откуда ни возьмись, появился» личный секретарь девятнадцатилетнего баварского короля Людовика Второго, который из- за скоропостижной смерти отца пару недель назад

оказался на баварском престоле. Посланец короля вручает Вагнеру брильянтовый перстень и королевское приглашение – перебраться в Мюнхен.

Из-за Вагнера этого последнего Людовика чуть ни свергли. Бавария содрогнулась от требований Вагнера. Первым делом влюбленный король оплатил все его долги – композитору вручили гору серебряных талеров, для «инкассации» королевской казны потребовалось взять две кареты. Две кареты долгов!

«Вы тоже не имеете дела с женщинами – они так скучны» - сказал Людовик.

«Разумеется» – подтвердил Вагнер, как раз когда серебро в каретах вывозила его любовница Козима.

Личный секретарь короля хотел было прекратить немыслимое мотовство, но Вагнер потребовал его удалить, и заодно выгнать премьер-министра Баварии. И премьер-министра выгнали!

Людовику Второму вручили письмо от жителей Мюнхена с четырьмя тысячами подписей с «народной просьбой» удалить Вагнера. Но Людовик поселился в замке

Берг на Штарнбергском озере, а Вагнера поселил с собой.

Меньше чем за год Вагнер потратил четверть миллиона марок.

Наконец влюбленный король «удаляет» от себя композитора, и тот, после триумфа «Парсифаля», уезжает из Мюнхена в Швейцарию на специальном поезде. Но и в Швейцарии он пользуется безграничной щедростью Людовика, который исхитряется время от времени наносить Вагнеру визиты инкогнито…

Так же инкогнито во второй части дилогии парашютист Ури – по заданию израильской разведки - направляется в Англию, где в одном из отдаленных северных графств - библиотека, в которой собрано тысячи и тысячи старинных рукописей и которая, как две капли воды, похожа на знакомый нам средневековый немецкий замок. В этой библиотеке Ури должен охранять свою мать Клару. Ей в первой части романа были адресованы его письма из Германии. Во второй же части Клара - одна из главных героинь. Она становится любовницей террориста Карла, который неведомым образом выследил и соблазнил ее. Клара - специалист по водоснабжению, и выбрана спецслужбами для ведения тайных переговоров Израиля с одним из арабских шейхов. Предмет переговоров - перемена всей политики от конфронтации к сотрудничеству, отсюда и необходимость тайны, которую обеспечивает Ури с товарищами из разведки.

Герои дилогии буквально протискиваются между стеллажами книг в помещение для переговоров - и решают там судьбы просторной и беспечной Европы.

Воронель подсказывает читателю неочевидное сравнение: способов лишения исторической памяти несколько. Террористы для этого устраивают «большие взрывы», после которых всё, что было до взрывов, - уже не имеет для пострадавших, но чудом оставшихся в живых никакого значения.

В конце концов положительные герои Воронель торжествуют, остаются в живых. Террористы и палачи терпят поражения, гибнут, исчезают.

Как хотелось бы, чтобы подобное течение событий, сойдя со страниц замечательной дилогии Нины Воронель, восторжествовало бы и в нашей жизни. Как бы хотелось, чтобы вагнеровско-бакунинский вечный водевиль «Бабах!» с припевом «повесьте его!» сошел бы, наконец, и с подмостков мировой истории...