ГОЛУБОЙ ЭКРАН НА РУБЕЖЕ.. 1

Борис Васильев.. 1

Эдуард Сагалаев.. 2

Генрих Юшкявичус. Я ПРОТИВ КРАЙНОСТЕЙ.. 2

 

 

 

ГОЛУБОЙ ЭКРАН НА РУБЕЖЕ

 

Отечественное телевидение переживает кризис. Внимательный наблюдатель может возразить: а когда же оно его не переживало? Но нынешние кризис, пожалуй, наиболее широк и всеохватен и, самое главное, из него при современном состоянии телевидения не видно реального выхода.

Главная причина кризиса ясна – безудержная коммерциализация, отторгающая от телеэкрана реального зрителя, который по большому счету такому телевидению не нужен, оно заинтересовано только в рейтинговом поголовье.

Под реальным  зрителем понимается тот, кто занимает активную жизненную позицию, кого интересуют реалии того мира, в котором он живет.

Коммерциализированное телевидение не расширяет его кругозор, не обращается к его умственным возможностям, а предлагает ему замкнуться в том узком, телевидением же созданном мирке, где он будет обязан  наблюдать соревнование «Аншлага» с «Кривым зеркалом» до той бесконечности, которую Гегель называл «дурной», ибо она не оказывается способной на качественное развитие.

Телевидение почти сознательно опустило себя в глазах вдумчивого зрителя, превратило себя в подставку для рекламы, ограничила свои огромные возможности просвещения, образования, воспитания своей многомиллионной аудитории, выбрав из ее многообразия только одного представителя – пассивного и бездумного потребителя ее продукции.

Но, раз такое телевидение вызывает отторжение, значит, может быть и другое, хотя бы в воображении.

Это стало темой своего рода заочного диалога Бориса Васильева и Эдуарда Сагалаева Взгляды этих оппонентов отразились во фрагментах их выступлений на страницах периодики.

 

Борис Васильев

Старую крестьянскую и городскую культуру мы потеряли, новую не создали – не по зубам это оказалось советской власти. И после всех «процедур», которые мы пережили, победил обыватель. Он торжествует сегодня.

Это плохо? Очень. И очень опасно.

У меня есть слабенькая надежда, что из поколения, которое сейчас растет, может что-то получиться. Это уже будет интеллигенция европейского «замеса». А это немного другое. Потому что на Руси слово «интеллигент» означало человека высоконравственного, обладающего высокой духовной культурой, а не профессиональными навыками. Молодая интеллигенция будет продвигать свои ценности.

Как всегда в подобных случаях явление ярче всего обозначилось в нынешнем «важнейшем из искусств» - на телевидении. Дошло до того, что аж на заседании правительства министры заговорили о массовой дебилизации населения. Ну заговорили, и что? Да ничего: как шла «дебилизация», так и идет. У телевизионщиков свой резон - предельно убогие «аншлаги», «смехопанорамы» и бесконечные игры на деньги, то есть зритель получает именно то, что требует. Легко предположить, что в дальнейшем тенденция будет нарастать, поскольку теперешние школьники растут как раз на передачах, которые формируют у ребят своеобразную шкалу жизненных ценностей. Как наркоторговцы загодя готовят для себя будущих покупателей «дури», так и обыватели с телеэкрана воспитывают свою завтрашнюю аудиторию.

 

Эдуард Сагалаев

Я бы не закрывал то, что есть сейчас на российском ТВ. «Кривое зеркало» Петросяна только ленивый не оплевал, но у него — безумный рейтинг. Значит, людям это нужно. Только нам надо понять: они выбирают это из некоего многообразия или оттого, что больше смотреть нечего? «Кривое зеркало» - это уже классический пример контрпрограммирования, когда оно и на Первом, и на «России» идет стык в стык. И этот чисто коммерческий подход мощнейших федеральных каналов — пример не конкуренции, а чего-то совсем другого.

Не следует забывать, что телевидение – это массовая культура, где критерии качества задает не ценитель прекрасного, а рядовой обыватель. Его величество покупатель. Я помню время, когда на ТВ шла дискуссия: является ли телевидение искусством. И я был среди тех, кто считал: ТВ - это искусство. Сегодня вспоминать о тех дискуссиях немного грустно и смешно. Этот вопрос решен временем, и решен однозначно. Телевидение, это - бизнес, товар. Я думаю, что ничего с этим не поделаешь.

 

 

Генрих Юшкявичус

 

Я ПРОТИВ КРАЙНОСТЕЙ

У меня есть своя концепция, каким я хотел бы видеть телевидение в России. Я против двух крайностей. Первая крайность – это слишком большая кммерциализация телевидения и вторая крайность, когда большинство каналов – это государственные каналы. Хотелось бы, чтобы существовал и настоящий общественный канал, который бы явился платформой для гражданского общества и который бы в основном имел функции образовательные и культурные, потому что, нельзя сказать, что у коммерческих каналов них нет этих функций, но это не их задача.

Конечно, хорошо, что есть канал «Культура». Но не будем забывать о роли общественного телевидения и радио. Они являются самым дешевым и эффективным способом поддержания культурного, образовательного потенциала нации, языка, культуры. Я - литовец, но считаю, что русский язык давно не принадлежит только русским, как английский не принадлежит англичанам, французский – французам. Но ответственность за чистоту русского языка несут русские, и то, что сегодня я слышу, как говорят на многих коммерческих радиостанциях, и какой там сленг употребляют, я думаю, что это большая опасность. Между тем, в мире сейчас русский язык понимают около полумиллиарда людей. Только в Германии говорят на русском языке и понимают его около 6 млн. людей. Поэтому я за то, чтобы было общественно-полезное телевидение и радио.

Теперь о телевизионных каналах. Что зритель там не любит:? Первое – обилие рекламы, второе –  обилие сцен насилия и жестокости на телевидении, и третье – слишком много зарубежных фильмов. Что касается обилия рекламы, конечно, на общественном канале столько рекламы не было бы.

Теперь о сценах насилия. В этом году в Женеве была всемирная конференция по информационности общества, а параллельно была конференция радио- и телевизионных организаций, где проходил  круглый стол по проблемам сцен насилия на телевидении. Я участвовал, в этом круглом столе, и показал выдержку из сериала «По имени Барон», который, я знаю, пользовался  у нас большой популярностью. Ко мне подходили люди и говорили: «Господин Юшкявичус, неужели на российском телевидении показывают такие сцены?» Я говорил: «Да, к сожалению, показывают». Известный социолог Даниил Дондурей назвал телевидение «фабрикой страха», потому что программы о преступлениях, занимают неоправданно большое время на нашем телевидении. Я думаю, если у нас будет сохраняться такое количество сцен насилия и жестокости, то в один прекрасный день кто-то подаст в суд за то, что был нанесён психологический и духовный вред его ребёнку.

Понятно, что рейтинговые программы, собирающие у экранов огромную аудиторию, приносят прибыль Но когда говорят, что на эти деньги телеканалы имеют возможность производить то, что изначально считается убыточным, то есть познавательные программы, - то явно хитрят. Не надо изобретать велосипед с квадратными колесами. Во французском парламенте была большая дискуссия о порнографии и сценах насилия, и были приняты законы, которые совершенно не разрешают, допустим, показывать порнографию даже в вечернее время. Хочешь смотреть – пожалуйста, - с закодированных каналов.. То есть нет ограничения свободы информации, с одной стороны, а с другой стороны, дети, подростки не подвергаются этому влиянию.

На Международном конгрессе Евразийской Академии Телевидения и Радио обсуждалась проблема «Средства массовой информации и терроризм». Это не простой вопрос, потому что первый импульс – запретить, как это было после «Норд Оста». Слава богу, президент, Путин, приостановил закон, потому что запретить легче всего. Я не хочу сказать, что сцены насилия на телевидении являются истоком терроризма – это было бы глупостью. Но сцены насилия воспитывают с ранних лет чувство, что насилие - единственный путь достижения успеха и цели Есть общепринятые нормы и есть внутренние кодексы телевидения, например на BBC, где говорится, что  даже в новостных передачах, когда их могут смотреть дети, нельзя показывать трупы и.т.д. Но никуда не денешься – информация должна показывать то, что происходило.

У нас случилась одна беда: журналистика решила, что она четвертая власть, и вот эта теория четвертой власти нанесла большой вред, поэтому средства массовой информации потеряли отчасти доверие общества. Журналистика, средства массовой информации, - никакая не четвертая  власть. Они - сторожевая собака, которая должна лаять, и это, между прочим, очень почётная задача, потому что лаять и критиковать, - это единственный способ победить коррупцию, которую нельзя победить только прокуратурой, судами и милицией.

Нельзя забывать, что, каким бы независимым ни был любой телевизионный канал, он зависим от монополии конкретных людей, и любая монополия, или государственная, или частная, не предполагает большой свободы.

Я опять возвращаюсь к общественному телевидению – оно дает определенную свободу, потому что в его программах представлены разные слои гражданского общества, и они определяют в итоге концепцию программы.