Cергей Капица

КАК ВОСПИТАТЬ ПРОСВЕЩЕННОГО ТЕЛЕЗРИТЕЛЯ?

Уже много лет веду я программу «Очевидное – невероятное», которая всегда привлекала внимание телезрителей. Но сегодня она воспринимается многими как своего рода парадокс современного телевидения. Наверное, потому, что сейчас уже совсем другая эпоха.

Телевидение сегодня не воспитывает просвещенного зрителя. Оно воспитывает глупого зрителя с коротенькими, как у Буратино, мыслями, который приносит свои золотой на поле чудес. Его золотой – это его время. Единственное, что он может отдать. И отдает. Он тратит больше времени на ТВ, чем на культуру, чем на образование. Это страшная сила. По объему рекламы, кстати, наше телевидение оставило далеко позади все другие страны. У нас на даче есть «тарелка», мы смотрим английское, германское, и другое европейское ТВ. Там реклама есть, но минимальная, не настырная.

А я никогда не забуду, как я делал передачу с одним нашим крупнейшим философом, академиком Вячеславом Стёпиным, и она  была перебита рекламой следующего сюжета: некий обыватель едет на машине через лес, ему захотелось по малой нужде. Он подходит к электрически оборудованной загородке, по своей дури мочится на нее, получает электрошок, и потом появляется надпись: «Покупайте шины такой-то марки». Какая моча ударила этим людям в голову, не знаю – ведь этим перебивается передача об одном из наших крупнейших и интереснейших философов и мыслителей.

Я написал об этом в газете, а Васька слушает да ест. Что с ним - судиться? За этим должна следить какая-то общественная палата. А сейчас ничего нельзя сделать. И пока это продолжается, мы превращаемся в страну идиотов. Может быть, в такой страной будет проще царить, проще продавать товары… Проще приходить к власти. Но культурного будущего у такой страны не будет.

Существует, конечно, канал «Культура». Но существует, как маленькая отдушина. Я очень рад тому, что он есть, и . даже приложил в свое время маленькое усилие к тому, чтобы он состоялся Но объем передач на «Культуре» очень мал, а передач о науке, то есть то, за что я отвечаю, практически нет. Хотя наука есть часть культуры. Особенно в том виде, как она должна преподноситься на ТВ. Но у его хозяев свое понимание культуры. Они не считают науку частью культуры. Мы же говорим сейчас, что должны создать общество, которое будет основано на научных достижениях.. А передачу «Очевидное - невероятное» сначала загнали за полпервого ночи, потом, правда, передвинули на двадцать два сорок, хотя и говорят, что против этого возражают рекламщики.

Только что у нас была передача с академиком Владимиром Фортовым, одним из крупнейших наших ученых. Шел серьезный разговор на серьезную научную тему. У передачи был очень высокий рейтинг, тот самый рейтинг, который диктует всё, хотя это была сложная передача на сложную тему. И спрос на эту передачу оказался колоссальным, звонили, например, даже с Урала. У нас хотят получить пленки с ее записью, но мы до сих пор не можем организовать этого: бюрократия. Она всегда действует против разума. А один я не смогу удовлетворить потребность в таких программах. На евроканалах, в  Evronews, например, есть слот, когда обязательно дают время новостям науки и техники. Весьма убогим, надо сказать. Но у нас ни в новостях, ни в других информационных передачах, вы об этом никогда не услышите.

А информация по нашему ТВ дается только о сенсациях. Но нельзя же питаться одними сенсациями и скандалами. Это не способ жить. У вас в жизни может считаться сенсацией, когда ваша дочь вышла замуж или у вас родился внук. Это некое событие. Но вы не можете все время жить в таком режиме. Это противоестественно.

Когда Жорес Алферов получил Нобелевскую премию, о нем довольно много рассказывали. Но ведь до этого телезрители о нем не слышали, хотя все мы знали, что это величайший ученый, общественно-активная фигура.

У нас в науке много таких людей, о которых нужно говорить и без премий. Но вот бизнес в этом не заинтересован. Бизнесмены к этому даже ревнуют – почему это вы об ученых, которых мы должны подкармливать, будете говорить, а о нас нет? Они понимают: для того, чтобы править страной, она должна быть глупой. Это для них важнее прогресса, важнее всего. Помните сказку про гаммельнского крысолова? Вот ТВ и есть тот крысолов.

Это - сознательная культивация глупости. Возьмите в целом образ людей, которыми заполнены передачи. Полукриминальные морды, полужуликоватые манеры и речь. А эта дискуссия о том, можно ли матерно выражаться на телевидении?

Хочу рассказать: еще в советское время в моей передаче было произнесено матерное слово. Это был почти анекдотический случай. У меня была передача с участием Майи Плисецкой о традициях европейской культуры. Мы снимали её в Музее изобразительных искусств, можно сказать, в святилище мировой культуры. И первым кадром был наш проход по его высокой центральной лестнице. Я очень волновался: как мне идти рядом с такой женщиной - на шаг вперед или на шаг назад и что вообще я должен делать. Звук в этот момент не записывался. Мы дошли до середины лестницы, и вдруг – хлоп – прервали съемку, потому что из-под лестницы вышла баба с ведром и испортила всю лирику. Нас вернули на исходную позицию. Группа очень огорчилась: первый кадр начинается с дубля. Мы снова поднимаемся по лестнице, я немножко успокоился, у нас есть о чем говорить. Майя Михайловна рассказывает мне о случае, который с ней произошел. Она снималась у французского режиссера в русской деревне, и на заднем плане появился незапланированный персонаж. Режиссер остановил съемку и попросил через переводчика, чтобы господин на заднем плане покинул площадку. Ноль внимания. Режиссер говорит, что он убедительно просит господина на заднем плане покинуть съемочную площадку. А в этот момент мы уже приближаемся к камере, которая нас снимает, мы уже на крупном плане, и Плисецкая говорит четко: «Тогда переводчик решил взять дело в свои руки и сказал: «Эй, ты там, иди отсюда на…», громко артикулируя это слово. Я сказал: «Майя, один процент наших зрителей глухонемые, они читают по губам». Под эту реплику мы и вышли из кадра. Это и попало в эфир, и мы получили сотни возмущенных писем: «Как вы разрешили Майе Плисецкой так выражаться на экране?!» Они прочли по губам. Вот такая была история.

Моральные проблемы в нашем обществе – самые серьезные. И вопрос о телевизионном образовании связан с этим. У нас, по-моему, было записано в уставных документах Первого канала, что должны быть восстановлены «Российские университеты». Но их нет. А в мире есть замечательная система телевизионного университета «British Univercity», которая работает уже лет 20 или 30. В нее приглашаются самые лучшие профессора, там существует издательская деятельность, распространение дискет за грошовые деньги. Это целая система, которая оказывается, кстати, и коммерчески выгодна, если не превращать ее в обираловку, которая очень серьезно влияет на образовательный и культурный уровень страны.

Кстати, все общественно значимые проблемы в науке обитают на стыке дисциплин. Например, атомная энергия. Хорошо это или плохо? Мы слышим непрерывную брань защитников окружающей среды, но, сожалению, в их аргументах очень много неправды. Люди не могут оценить, почему открытие какого-то нового элемента существенно; почему так важно открытие еще одного спутника далеких планет. Да, это новость, но она является частью великой мозаики познания мира. Для этого нужны комментарии. Нужны оценки чтобы люди понимали, почему это нужно. Этого нет. Преобладает клиповое, клочковатое мышление. Мне дважды звонили, просили ответить, под каким лозунгом я стал бы воевать в текущей войне. Ну, в предыдущей - за Родину, за Сталина. Я отказался отвечать, потому что это опять клиповое мышление. И все патриотическое воспитание сводится к ответам на такие вопросы.

На ТВ, особенно на Первом канале, идет очень много покупной продукции просветительской тематики, сделанной преимущественно на ВВС. Продукция канала «Discovery» примитивная по своему уровню, но очень хорошая по форме. Мы могли бы делать то же самое, у нас есть сильная традиция научно-популярного кино. Мы хотели восстановить ее, я был даже по этому вопросу на совещании в Министерстве культуры. Но там сказали: «Не видим необходимости».

Сейчас наше сознание раскрепощено, но оно должно быть ответственно. Самое главное, с моей точки зрения, это ответственность историка, журналиста, публициста за то, о чем он говорит. Это есть регулирующий фактор, а не цензура.

И здесь встает  вопрос о социально ответственном телевидении. Это серьезнейшая вещь. Когда меня в прежние времена пригласили на телевидение рассказывать о науке, всякое высказывание на эту тему должно было сопровождаться  кипой документов, прошедших через Главлит. И я должен был клясться, что я ничего противозаконного не скажу. Существовал толстенный перечень того, о чем нельзя было говорить или упоминать, и, если следовать этим предписаниям, сказать вообще ничего было нельзя. Все определялось такой бюрократией.  Мне же руководство сказало: «Вы сами должны определить, что вы будете делать и о чем говорить, но вы сами же будете за это отвечать». Я несколько раз на Телевизионной Академии ставил вопрос об ответственности. А мне говорили: «Ты что - за цензуру? Молчи. Не смей об этом говорить

Восприятие телевидение изначально рассчитано на миллионы зрителей. Всегда есть люди, которые хотят клубнички. Пожалуйста, устраивайте для них специализированные каналы. Порнуху вы не можете запретить, но зачем ее пропагандировать? Девяносто процентов людей этого не хотят, и их нужно было воспитывать, чтобы они вдруг захотели. А безнравственная реклама и выполняет эту цель. Отсюда - зомбирование.

По-моему, это отмывание денег, часть общей финансовой системы. Тем более потребитель же платит. Стоимость многих товаров на 20 процентов состоит из стоимости рекламы. Вы платите за то, что вас дурачат. Вот в чем и состоит вся система. А деньги идут в карман тех, в чьих руках эта система.

Программа «Очевидное – невероятное» существует в этой системе. Но существует, как белая ворона, как какой-то сон. Образовательного и научного телевидения у нас, к сожалению, нет. И мы питаемся объедками с барского стола Запада, сделанными для другого зрителя и другой культуры.

А зритель у программы был в прошлом и сейчас есть. И рейтинги неплохие, даже в наших условиях. Хотя мы не имеем возможностей выходить за пределы студии. Раньше мы приглашали иностранных ученых, ездили от имени ТВ за границу, снимали там. А сейчас вот у нас есть разрешение снимать совершенно уникальный в мировой практике завод по производству обогащенного урана. Письмо подписано министром, а денег на поездку никак не соберем. Дело все откладывается.

Нас должны смотреть молодые люди, но когда программа заканчивалась в полвторого ночи, никто из них смотреть ее не мог, особенно школьники. Раньше школьники много нас смотрели, даже учителя жаловались. Школьники – важнейшая аудитория, для них отдельно надо делать такие передачи. Сейчас у нас беспризорников больше,чем когда-либо в истории России. Больше, чем после Гражданской войны, когда была полная разруха общества. Больше, чем после Второй мировой войны. Страшное дело. Это ведь деморализованная часть общества, опустившаяся. В Чечне сейчас творится страшная вещь. Я вхожу в комиссию, следящую за восстановлением образования в Чечне. Там выросло поколение двадцатилетних, которое кроме автомата в жизни ничего не видело. На их глазах убивали матерей, братьев, сестер. И они ничего кроме как убивать не умеют. У нас была об этом передача Это проблема мирового уровня, здесь идут процессы, которые приводят к миграции, сменам этнического состава. Это очень сложный, далеко не понятый исторический процесс. Этим исследованиям сейчас уделяется очень большое внимание. Причем именно российское телевидение должно играть большую роль в сопредельных России государствах. Телевидение - это важнейший политический момент, который сейчас недоиспользован. Потому я считаю: то, что делает Евразийская Академия Телевидения и Радио, очень большое дело. Это важнейший политический фактор, укрепляющий положение России. И стоит намного дешевле всех армий.