Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2008

Валентин Оскоцкий

Неукрощенная память

Иного разумного выхода из тупиков кризиса, в который ввергло социалистический лагерь чехословацкое руководство во главе с Александром Дубчеком, попросту не существовало. (И ни намека при этом, что противопоставляемый в укор негоднику Дубчеку положительный президент ЧССР генерал Свобода в случае неосвобождения из-под ареста чехословацких руководителей намеревался совершить в Москве демонстративное самоубийство и, будучи человеком солдатской чести, наверняка не отступил бы от своего слова!). Кремлевские лидеры и лично генсек Брежнев понимали безвыходность положения, и осуждать их сегодня — значит, судить-рядить с прекраснодушных позиций абстрактного гуманизма. «Любое государство в такой ситуации вынуждено и обязано защищать себя». Стало быть, советские танки утюжили древние пражские мостовые (поэтический образ Владимира Савельева) исключительно в целях… самообороны!

Конец Пражской весны

Обороняться же любой ценой нас провокационно толкали — кто бы, вы думали? — ну, разумеется, США. Толкали хотя бы уже тем, что, распинаясь в былой союзнической верности ялтинским соглашениям, хитроумно гарантировали свое невмешательство в зону советских влияний и интересов. По сути, такой… провоцирующей гарантией нас «словно приглашали к военной акции», спешили выдать «индульгенцию на ввод войск в ЧССР»…

Все это утверждается с таким напроломным апломбом всезнания, будто авторы обеих статей всерьез полагают, что у читателей «ЛГ» в одночасье напрочь отшибло память, и никто не скажет уже, как и что было на самом деле.

А между тем неукрощенная память бунтует против насилия над ней, воскрешая блоки информационной хроники, коммюнике и заявлений встреч в верхах, статейных комментариев к ним. Примечательно: большинство аргументов, вымученных литгазетовскими авторами, в них отсутствовало.

Не приводила их и главный московский идеолог, секретарь МК Шапошникова (забыл имя-отчество, да, кажется, и не знал по причине полного безразличия к ее инструктирующим натаскам). Аккурат в день вторжения она держала установочную речь перед аппаратом правления Союза писателей СССР. И что же она вещала? Свидетельствую: ничего кроме нелепого — «по секрету» — слуха о том, будто мы всего на пару часов опередили ФРГ, и ни одного довода, созвучного нынешним тезисам В. Большакова и А.Фурсова. Вместо бесконечных сегодняшних вариаций на тему американских происков, звучал неподдельный чиновный гнев, какой вызывала в разных эшелонах партийной и советской номенклатуры кадровая перетруска в КПЧ. В этом виделась — лиха беда начало! — главная угроза социализму, который триумфально величали развитым не только у нас в СССР, но даже в Польше…

Не звучали нынешние литгазетовские аргументы в пользу военного вторжения и в официальных документах 1968 года, и в многочисленных закрытых письмах ЦК КПСС, информировавших коммунистов о чехословацкой ревизии марксизма-ленинизма, о злонамеренном отказе ревизионистов от метода социалистического реализма в литературе, о коварном подрыве советско-чехословацкой дружбы на вечные времена (и не на день больше, как уточняли пражские острословы). Не оттого ли не звучали, что их не было, что все они позднейшего, а то и сегодняшнего производства? И не это ли их отсутствие, помимо всего прочего, вынуждало дряхлеющую власть, людоедски расправившуюся с беззащитными правозащитниками-смутьянами на Красной площади, терпеливо сносить непослушание Константина Симонова, Эдуардаса Межелайтиса, других именитых писателей, не пожелавших скреплять своими авторитетными подписями коллективное одобрение Союзом писателей СССР оккупации Чехословакии? И, равным образом, проявлять не свойственную властям почти либеральную выдержку в отношении строптивых журналистов, отказавшихся освещать события в заданном директивном русле. Их мстительно понижали в должности, некоторых увольняли, но до более жестких репрессий все-таки не доходило. Даже возможность последующих трудоустройств не всегда перекрывалась. Мирились и с крамольными строками Евгения Евтушенко о танках, которые «идут по Праге в кровавой заре рассвета», и Александра Твардовского о том,

Пострадавшие от советской оккупации. Чехословакия. 1968 год

Как видим, отнюдь не все современники навязанного миру сорок лет назад безумия воспринимали и понимали его так, как предписывают ныне авторы статей в Литгазете, амнистирующих имперскую агрессию…

Зарядившись логикой, диктуемой авторами «ЛГ», велик соблазн расширить ее и усилить все еще животрепещущими мотивами… Ни у всевластного КГБ в целом, ни у его всесильного председателя Андропова не было иного пути, как спровадить академика Сахарова в нижегородское узилище, а Солженицына выдворить из страны. Еще бы: государство на то и государство, тем паче социалистическое, чтобы уметь защищать свои монолитные устои, которые расшатывали «враги народа», именуемые вегетарианским эвфемизмом «агенты влияния» (которые, добавит спустя несколько лет гекачепист Крючков, могут и не знать о себе, что они агенты). Сахаров и Солженицын не просто знали, а осуществляли свою подрывную деятельность сознательно, не таясь, в открытую. И — к месту напомнить — каждый по-своему, но оба приветствовали чехов и словаков в их вольнолюбивых порывах поднять головы и распрямить плечи.

Проникшись той же железобетонной логикой, легче легкого пойти еще дальше в глубь советских десятилетий и объявить, что у «великого и мудрого» тоже не было иного выхода, как истреблять миллионами своих подданных. В чем - в чем, а в этом он преуспел больше и лучше любого из палачей-предшественников в отечественной и мировой истории.

Катя Веселова

ООН, но с легким акцентом

27 октября в Театре Эстрады пройдет праздничный вечер, посвященный 20-летию Московского театра «Шалом».

«Феникс, восставший из пепла» — так назвала московский театр «Шалом» лондонская газета «Guardian» во время его гастролей в Англии. Сегодня «Шалом» — единственный профессиональный еврейский театр в России. А когда-то в Советском Союзе, их было более 20-ти, но в 1948-м убили Михоэлса, в 1949-м закрыли ГОСЕТ. И еврейских театров не стало. Только в 1962 году при Москонцерте был разрешен маленький драматический ансамбль. Играли мало, в небольших городах. В1988 году коллектив ансамбля получил статус театра и название «Шалом», художественным руководителем и вдохновителем его стал народный артист России Александр Левенбук.

Сегодня в репертуаре театра, кроме современных авторов — Башевис Зингер, Шолом-Алейхем, Лион Фейхтвангер.

За 20 лет — 24 премьеры, 300 спектаклей: комедии, драмы, мюзиклы, представления для детей, шоу, просто концерты. Гастроли в России и за рубежом. С большим успехом театр выступал в США и Германии, в Израиле, Канаде, Румынии, Бельгии и даже Австралии и Новой Зеландии.

Спектакли идут на русском языке, «но с элементами идиша, — добавляет Александр Левенбук, — просто театр соответствует своему названию Шалом, что означает Мир. У нас интернациональный зал, интернациональный состав труппы. И мы говорим, что у нас такая Организация Объединенных Наций с легким еврейским акцентом».