Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2010

Виктор Кузнецов

Между Гитлером и Муссолини

Именно после австрийского февраля 1934-го и последующих событий Гитлер и Муссолини, до тех пор явно соперничавшие, сделали шаги к сближению и вскоре заключили союз. Австрия, два десятилетия жившая между молотом и наковальней, была сплющена первой – раньше Чехословакии и Испании.

Январь 1933-го в Берлине и февраль 1934-го в Вене – это рубеж, через который первая мировая война перетекла во вторую. Для австрийцев межвоенный период стал пробой на выживаемость в качестве самостоятельной нации.

До 1918 года австрийцы официально считались немцами, а империя Габсбургов – вторым германским государством (держава Гогенцоллернов именовалась «малогерманской империей»). Но вот Австро-Венгрия распалась, и Вена стала столицей маленькой республики. Попытка вернуть хотя бы экономические ресурсы через создание Дунайской федерации не удалась, и австрийцы предались ностальгии. Последняя быстро переросла в идею «аншлюса» – присоединения к Германии. Но покуда там бушевала инфляция и шли гражданские войны, власти Берлина об этом и слышать не хотели.

Зато за лозунг аншлюса живо ухватился Гитлер. В Австрии, где всегда жило много евреев и лиц со славянскими корнями, у него нашлось немало сторонников среди радетелей чистоты нации... В то же время Австрия отличалась сильным рабочим движением, социал-демократы были одной из главных партий страны. В 1920-х годах по окраинам Вены выросли прекрасные рабочие кварталы с благоустроенными многоэтажными домами, садами и детскими площадками. Всего через несколько лет они превратились в осажденные крепости…

Вена. 1 мая 1933 года. Подготовка к демонстрации трудящихся

Великий мировой кризис 1929-33 годов со всей силой ударил и по Австрии. Рядом с прекрасными домами имени Маркса, Либкнехта или Гете валялись безработные, но вожди социалистов продолжали верить в будущее и отказывались верить в угрозу фашизма.

Зато правящая христианско-социальная партия всерьез опасалась победы марксистов и решила прежде всего отобрать у эсдеков их силовую структуру – рабочую милицию «шуцбунд». Канцлер Дольфус не был ни интернационалистом, ни германофилом – он был австрийским патриотом, желавшим стране независимости. Увы, гаранта последней он видел только в фашистской Италии. Нравились ему и установленная там дисциплина, и уважительное отношение властей к католикам (этим Италия отличалась от Германии).

Чтобы доказать преданность христианской идее, Дольфус приказал полиции 12 февраля 1934 года начать разоружение шуцбунда. Первым подвергся налету рабочий дом в городе Линце. Его обитатели оказали сопротивление, завязались уличные бои. Социал-демократическая партия тут же объявила всеобщую политическую забастовку. Но исключительно мирную.

Шуцбундовцев это не устраивало, и в тот же день по рабочим кварталам Вены рассыпались бойцы с винтовками и пулеметами. В руках повстанцев оказалось также несколько провинциальных городов.

Силы, однако, были неравны, на стороне правительства вместе с армией и полицией выступили средние слои, организованные в другую народную милицию – «хаймвер». Уже на второй день рабочим пришлось перейти к обороне, укрепившись в своих домах и временами предпринимая контратаки. К среде 14 февраля армия, стянув все силы и применяя артиллерию, овладела инициативой. Повстанцы, число которых сократилось втрое, сдавали один бастион за другим. Тысяча с лишним убитых, одиннадцать арестованных, несколько публично повешенных – таков итог этой короткой войны. Лишь немногим шуцбундовцам удалось уйти в горы и добраться до чехословацкой границы. Некоторые из них попали в СССР, где жили довольно долго. Еще в 1970-е годы в Казанском университете и других вузах Татарстана преподавали несколько человек из той когорты.

Советские газеты в феврале 1934 года, естественно, вовсю приветствовали «австрийскую революцию». Печатались подробные отчеты о боях, с картами сражений – но правды в этом было кот наплакал. Еще в четверг, когда все кончилось, «Правда» сообщала об успешном наступлении повстанцев, и лишь в воскресенье сквозь зубы признала, что война якобы перешла в партизанскую стадию.

Врали, впрочем, и австрийские газеты. Во вторник утром они поспешили сообщить, что восстание подавлено, хотя оно только разгоралось. Еще печальнее было то, что имевшие хороший кусок хлеба печатники и железнодорожники от забастовки отказались, чем и развязали правительству руки и языки.

Австрийские нацисты в те дни публично заявили, что не желают участвовать в драке капиталистов с марксистами – тех и других они считали врагами арийской расы. Впрочем, дело было скорее в том, что Гитлер тогда не мог им помочь, занятый внутренними делами – он еще не обуздал «левых нацистов» Эрнста Рема. Кстати, именно из-за порочных наклонностей этого главаря штурмовиков Муссолини называл гитлеровскую диктатуру «режимом педерастов».

Но очень скоро австрийские гитлеровцы сочли, что их час пришел. Расправа Дольфуса над рабочими оттолкнула от него либеральные круги, консерваторы же считали его виновным в самом факте беспорядков (три дня не работали театры!). Канцлер стал осторожничать, не допуская новых репрессий – ни к левым, ни к правым. И хотя после победы он распустил парламент и принял новую конституцию, во многом скопированную с итальянской, сам глава правительства стал заложником сразу нескольких сил. Вождей хаймвера, оказавших неоценимую помощь в феврале, он поставил членами правительства, но эти люди не спасли его через несколько месяцев.

В один далеко не прекрасный день, 25 июля того же года полторы сотни вооруженных нацистов, переодетые в форму национальной гвардии, без труда захватили здание правительства. Во время штурма Дольфус был серьезно ранен. От него требовали подписать отречение в пользу нацистов, но канцлер на это не пошел. Истекавший кровью, он был оставлен без всякой помощи и вечером скончался. Путчистам это не помогло – Муссолини в тот же день придвинул к австрийской границе свои дивизии, и австрийская армия легко разоружила заговорщиков.

Этот недвусмысленный щелчок под нос Гитлеру прибавил итальянскому дуче симпатий … в Советском Союзе. На короткий период между Москвой и Римом установились весьма любезные отношения, советский полпред Потемкин стал лучшим другом Бенито. Гитлеру стоило немалых трудов расколоть этот мезальянс, признав приоритет Италии в области «национальных революций» и заключив соглашение о совместной борьбе с марксистами.

Гитлеровцы же в Австрии, несмотря на провал путча, очень скоро воспряли духом. Несколько тысяч их сидело в тюрьмах, зато тысячи других рассылали угрожающие письма, свободно переходили в Германию для инструкций, маршировали по ночам и бесчинствовали в университетах. Пользуясь автономией высших учебных заведений (полиция не имела права туда входить), студенты-нацисты прямо в коридорах устраивали побоища, избивая политических противников и «неарийцев». Об этом можно прочитать у Ремарка в его не самом известном, но одном из лучших романов – «Возлюби ближнего своего». В 1936 году от руки студента-гитлеровца погиб всемирно знаменитый философ и логик профессор Мориц Шлик, но даже эта смерть мало обеспокоила прекраснодушных либералов…

Агония республики продолжалась около трех лет. В том же 1936 году канцлер Шушниг под давлением Гитлера освободил арестованных нацистов и признал Австрию «вторым германским государством». А в феврале 1938 года Гитлер прямо потребовал поставить своих сторонников на ключевые посты в правительстве. Хватаясь за соломинку, Шушниг назначил на 13 марта референдум по вопросу о независимости. К тому времени австрийцы наконец начали прозревать, и против аншлюса могло проголосовать более 50 процентов. Но в ночь на 12 марта вермахт перешел границу, и наутро австрийцы проснулись уже в германской провинции «Остмарк». По стране прокатилась волна самоубийств – кончали с собой евреи и те австрийцы, что не желали считать себя гражданами рейха. Среди последних был и отставной вице-канцлер Фей, в феврале 1934 года командовавший подавлением восстания.

Президент республики Миклас исчез бесследно. Канцлер Шушниг угодил в концлагерь, из которого был освобожден спустя 7 лет Красной Армией. Не пощадили оккупанты и тех, кто помешал им в 1934-м. Все чиновники, когда-либо судившие или сажавшие австрийских нацистов, тоже были отправлены в лагеря.