Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2011

Яков Басин

Несбывшиеся проекты

Шимон Дубнов

«История знает много примеров исчезновения наций при утрате территории и рассеянии среди других народов, – писал в книге «Письма о старом и новом еврействе» (1907) историк Шимон Дубнов, – но она знает один пример сохранения нации безземельной и рассеянной. Этот уникум в истории – еврейский народ». Ш.Дубнов же и обосновал теорию, согласно которой у евреев есть все возможности строить национальную жизнь в диаспоре. Эта теория легла в основу одного из течений еврейского общественного движения – автономизма, сторонники которого отстаивали право существования евреев в условиях диаспоры, создавая особые национально-культурные организации с широкой сферой деятельности (естественно, при соблюдении всех местных законов).

Требование признания права на автономию в свои программы включали почти все партии и общественные движения евреев Восточной Европы. Возникали даже самостоятельные общественные течения, ставившие своей целью на практике осуществить идеи еврейского автономизма. Одно из них – территориализм – стремилось к созданию автономного поселения на значительной территории, где евреи будут составлять национальное большинство. Идея привлекла к себе серьезное внимание, и в 1905 г. возникла Еврейская территориальная организация (ЕТО) со штаб-квартирой в Лондоне, и вскоре в одной только России действовало более 280 центров ЕТО. К сожалению, ни одно из правительств, к которым лидеры ЕТО обращались со своей идеей, не приняло предложение о массовой эмиграции евреев на территорию их стран, и организация в 1925 г. самораспустилась.

Еще одно движение, основанное на идеях автономизма, – «Возрождение» – существовало в 1903-1906 гг. в России. Национальный фактор прогрессивен по своей природе и не исчезнет в ходе исторического развития, считали «возрожденцы», и автономия евреев в странах их проживания – путь к постепенному решению «еврейского вопроса». А в 1906 г. возникла Еврейская социалистическая рабочая партия, в основе идеологии которой лежали работы публициста Хаима Житловского, первым высказавшим эти идеи в брошюре «Еврей к евреям» (Лондон, 1892 г.).

В том же 1906 г. большинство еврейских политических партий в России и странах Восточной Европы, стоящих на позициях автономизма, объединились в одну Фолкспартей (Народную партию). Ее основателем и идеологом в России был все тот же Ш.Дубнов. (В России Фолкспартей распалась вскоре после утверждения советской власти, а в Польше и Прибалтике просуществовала до начала Второй мировой войны в 1939 г.).

Бунд тоже призывал к созданию еврейской национально-культурной автономии, понимая ее как «превращение еврейской нации в субъект права и создание экстерриториального национального союза, избирающего органы национального самоуправления, в компетенцию которых из ведения государственных органов передаются вопросы развития национальной культуры и образования». Эта идея была высказана на IV съезде Бунда, на что В. Ленин немедленно отозвался в «Искре» статьей «Нужна ли еврейскому пролетариату отдельная политическая партия?», квалифицировав такую формулировку как националистическую.

Сторонники автономизма были убеждены, что создание деятельного самоуправления в странах диаспоры – задача вполне достижимая. Возражая сионистам, они доказывали, что возрождение национального очага в Палестине на видимом отрезке истории – цель недостижимая. Сионисты же были убеждены в обратном и считали, что если уж бороться за утверждение подлинного самоуправления, то только на исторической родине и только в форме национального государства.

Безусловно, именно эта идеологическая составляющая и была стержнем всей концепции политического сионизма, если не считать еще позицию раввинов и ортодоксальных сионистов, интересы которых отражали две крайне правые, клерикального характера партии – «Мизрахи» («Духовный центр») и «Акхдус» («Единение»). Обе, работая в глубоком подполье, главным образом на Украине и в Белоруссии, выдвигали требование создания Палестинского государства и функционирования его в соответствии с Торой, а для этого предлагали усилить борьбу за сохранение основ иудаизма. Эти позиции противоречили решениям Всемирной сионистской организации, которая объявила религию личным делом каждого, а в образовании делала ставку не на религиозное, а на преимущественно национальное воспитание своих последователей.

По сути дела, если отбросить идеологическую составляющую (возвращение народа диаспоры на свою историческую родину – Эрец-Исраэль, не дожидаясь прихода Машиаха, что противоречило установкам ортодоксального иудаизма), различие в позиции сионистов и территориалистов было в одном: в выборе места для создания еврейской автономии. При этом позиция автономистов в массах была предпочтительнее, ибо идеи сионистов в то время граничили с фантастикой.

Как идеологическая доктрина сионизм возник в конце XIX в. В его основе лежала идея признания всех евреев мира единой нацией. Сионисты были убеждены, что полноценное национальное и экономическое развитие евреев вне исторической родины невозможно. Из этого посыла вытекало единственно возможное решение – необходимость возрождения еврейской государственности.

Однако со временем твердость позиции сионистов была поколеблена: добиться по дипломатическим каналам согласия Османской империи на легальное массовое переселение евреев в Палестину не удалось. К тому же в России произошел кровавый погром в Кишиневе, события получили серьезное ускорение, и пришлось соглашаться на предложение британского правительства от 14 августа 1903 г. – создать автономное еврейское поселение в Британской Восточной Африке («план Уганды»).

Немедленно был созван VI Сионистский конгресс, на котором после ожесточенных дебатов 295 голосами против 178 (воздержались 132) этот план был принят, что фактически означало капитуляцию сионистов перед территориалистами. Но вскоре их историческая правота восторжествовала, а репутация была восстановлена: в 1904 г. британское правительство отозвало свое предложение по «плану Уганды», и VII Сионистский конгресс (1905 г.) отверг его окончательно, приняв специальную резолюцию, гласившую, что в соответствии с Базельской программой Сионистская организация должна содействовать поселению евреев только в Эрец-Исраэле.

Бунд в отношении сионистов занял достаточно радикальную позицию, заявив, что их идеи утопичны и лишь отвлекают еврейский народ от реальной борьбы за свои гражданские права. В принятой на IV съезде (1901) специальной резолюции «Об отношении Бунда к сионистскому движению» было прямо записано: «Ни в экономические, ни в политические наши организации сионисты не должны быть ни в коем случае допускаемы».

После революции 1905 г. у евреев появилась надежда на то, что они смогут добиться для себя широких автономных прав. В эту возможность поверили даже сионисты, которые провели в конце 1906 г. в Гельсингфорсе III Всероссийскую конференцию, огласив на ней идею «синтетического сионизма». Они даже заявили о своем желании принять участие в выборах в Государственную думу, о готовности к созданию в России сионистской партии, о подготовке к открытию школ с преподаванием на иврите и т.д.

Надо сказать, что в дореволюционной России сионисты представляли серьезную политическую силу: к октябрю 1917 года они подошли с целой сетью сионистских организаций общей численностью до 300 тысяч членов. Но завоевавшие власть большевики очень быстро погасили их надежды не только на создание для евреев национально-культурной автономии, но даже на простое декларирование ее. Все упиралось в проблему признания большевиками права наций на самоопределение. Еще в 1896 году Лондонский конгресс Второго Интернационала объявил, что «стоит за полное право самоопределения всех наций», но у В. Ленина был свой подход к этому вопросу. Как выразился А. Авторханов, «Ленин признавал, и то условно, право наций на самоопределение при капитализме, но категорически отрицал его при социализме».

Большевики очень быстро разобрались в идеологических платформах Бунда и сионистов (последние к этому времени уже были объединены в «Сионистскую социалистическую партию»), и выяснили опасность, которую и те и другие несут в себе как их оппоненты. Несмотря на то, что «бундисты» и сионисты являлись враждующими группировками, в вопросах «требования еврейской автономии» они были едины. Большевики меньше всего хотели, чтобы хоть какой-то народ вообще ставил вопрос о своей автономии и тем самым порождал цепную реакцию в стране, которую народы расценивали не иначе, как советскую империю. И именно поэтому борьба с еврейскими партиями и общественными движениями, даже сугубо социалистического направления, повелась со всей присущей большевикам жестокостью.

Руководство Бунда расценивало попытки возрождения еврейского государства на территории Палестины как проявление узкого национализма, вырывающего еврейский вопрос из комплекса возможных универсальных решений и толкающий народ назад, в прошлое, к созданию чего-то вроде нового гетто. Не рассматривая всех евреев в мире как единое национальное сообщество, Бунд отвергал глобальную национальную политику, ограничивая свои цели достижением гражданских прав и культурной автономии для евреев собственной страны. С точки зрения Бунда, сионизм являлся «реакционным буржуазным или мелкобуржуазным националистическим движением», отвлекающим еврейские массы от политической борьбы за свои права в России. Вот почему борьба с сионистами занимала в политике Бунда столь значительное место.

Время показало, что, если бы большевики отнеслись к сионистским чаяниям евреев сочувственно, и российские евреи получили свободу в решении собственной судьбы, еврейское государство могло бы возникнуть на 20 лет раньше, а европейское еврейство перед угрозой нацистского нашествия получило бы возможность эмиграции и предотвращения трагедии Холокоста.

В России сионистское движение не было однородным и представляло из себя широкий спектр политических партий, культурных и спортивных организаций, идеология которых колебалась в больших пределах и отражала все нюансы и течения еврейской мысли. После Февральской революции 1917 г. в России действовали 18 сионистских партий и союзов, издававших 52 периодических издания (39 на идише, 10 на иврите, 3 на русском языке). При этом следует учитывать, что значительная часть территории России, на которой проживало не менее половины еврейского населения, была в тот период оккупирована германскими войсками.

И бундовцам, и сионистам уже в самом начале их выхода на политическую арену было ясно, какая пропасть отделяет их друг от друга.

Впрочем, в своей борьбе с сионистами большевики шли по пути, в недавнем прошлом протоптанному царскими властями, которые уже в 1903 г. специальным циркуляром МВД запретило любую деятельность в империи, «направленную на немедленный выезд евреев из России». Когда в 1907 г. стал вопрос о регистрации Минского общества сионистов, дело дошло до правительствующего Сената, который даже издал по этому поводу особый указ. Как было отмечено в этом указе, «никакие организации сионистов не должны быть допущены в России ввиду преследуемых ими политических задач, ведущих к обособлению еврейских масс с целью активной борьбы с существующими условиями правовой жизни еврейства». Вот именно этого – борьбы с существующими условиями правовой жизни еврейства – и боялись большевики на протяжении всего существования советской власти.

В первое после Октября время сионисты пользовались огромной популярностью среди российского еврейства. Однако уже в 1918 г. многие из сионистских партий и организаций были властями распущены, имущество их конфисковано, а средства массовой информации закрыты. Лицемерие большевиков заключалось в том, что фактически они преследовали организации, формально не запрещенные.

В конце 1922 г. под давлением властей вынуждена была самоликвидироваться Еврейская социал-демократическая партия «Поалей Цион». Вслед за ней закрылся возникший в 1919 году в Киеве Союз еврейских трудящихся масс (СЕТМАСС), насчитывавший десятки тысяч членов и приложивший много усилий по улучшению экономического положения еврейских низов и организации религиозной жизни. С 1923 года единственной легальной сионистской организацией в стране оставался другой «Поалей Цион», существовавший как Еврейская коммунистическая рабочая партия. В историю она и вошла как последняя легальная небольшевистская партия в СССР.

Надо сказать, что в отношениях большевиков и сионистов можно проследить не только идеологическую, но и чисто прагматическую составляющую. В частности, циркуляр начальника секретного отдела ВЧК М.Я.Лациса от 1 июня 1920 г. о необходимости активизировать тайную борьбу с «еврейскими буржуазными националистами, состоящими на службе у Антанты», содержал и такую мотивировку: «Сионизм, охватывающий почти всю еврейскую интеллигенцию, если бы ему суждено было осуществиться, немедленно лишил бы нас огромнейших кадров, необходимых для восстановления нашего народного хозяйства».

Двойная мораль – не запрещать, но и работать не давать – вообще была свойственна внутренней политике большевиков. По большей части это шло от отсутствия четкого понимания ситуации и привычки все вопросы, особенно самые трудные и противоречивые, решать силовым путем. Причем чем ниже был уровень исполнителя, тем жестче и безапелляционней решался вопрос. К примеру, председатель ОГПУ Феликс Дзержинский писал по этому поводу своим заместителям В.Р.Менжинскому и Г.Г.Ягоде 15 марта 1924 г.:

«Просмотрел сионистские материалы… Не пойму, зачем их преследовать по линии их сионистской принадлежности. Большая часть нападок на нас опирается на преследование их нами. Они, преследуемые, в тысячу раз опаснее для нас, чем не преследуемые… Программа сионистов нам не опасна, наоборот, считаю полезной».

В целом же в основе политики большевиков лежало мнение их лидера, основанное на, далеко небесспорных даже в те времена, глобальных геополитических рассуждениях. Вот как М. Горький пересказывал свой разговор с В. Лениным по поводу разрешения сионистской деятельности:

«В. Ленин категорически заявил, что к сионизму относится отрицательно, и подробно обосновал свое мнение. Во-первых, сказал он, национальные движения реакционны, ибо история человечества есть история классовой борьбы, в то время как нации – выдумка буржуазии. И потом, главное зло современности – государства с их армиями. Государство является орудием, с помощью которого меньшинство властвует над большинством и правит всем светом. Основная задача – уничтожение всех государств и организация на их месте союза коммун. Сионисты же мечтают, как бы прибавить еще одно государство к уже существующим…» (Ицхак Маор. «Сионистское движение в России»)

Попыткам создания в СССР крупной еврейской национальной автономии в современной исторической литературе уделено крайне незначительное внимание. Возникновение еврейского государства отодвинуло историю исхода евреев из галута на второй план. А ведь в случае нормального разрешения проблемы в СССР в еврейском мире мог бы произойти пересмотр некоторых концепций.

Еврейская колония в Крыму. 1920-е годы

В 1923 г. руководитель российского отделения «Джойнта» Джозеф Розен предложил советскому правительству «выгодный для СССР проект создания на территории Советского Союза еврейской автономии». Евреев предлагалось переселить на юг Украины и север Крыма. Для начала называлась цифра – 500 тысяч человек. Предполагалось, что в еврейскую колонизацию Крыма американцы вложат 15 миллионов долларов, а кроме того окажут содействие в получении Кремлем крупных кредитов на восстановление разрушенного в годы Гражданской войны хозяйство. Политбюро ЦК ВКП(б) выразило свою заинтересованность. После обсуждения предложения площади, которые должны будут занять будущие колонисты, сузились до территории одного Крыма. Так возник «Крымский проект», суть которого состояла в создании на территории РСФСР Еврейской автономной республики.

Первые колонии в Крыму в начале 1920-х годов были созданы молодыми сионистами, значительная часть которых не смогла по разным причинам добраться до Палестины. Проект начал так успешно реализовываться, что с точки зрения перспективы быстро составил конкуренцию чаяниям сионистов по возвращению на историческую родину евреев. А в 1926 г. правительство публично провозгласило о своей поддержке «Крымского проекта». Речь «всесоюзного старосты» М.И.Калинина на эту тему западная печать по аналогии с Декларацией Бальфура даже назвала «декларацией Калинина». А в 1928 г. несколько сотен активистов левого движения «Гдуд ха-Авода» («Трудовые батальоны») даже переселились из Палестины в Крым, в колонию «Войо-Нова» (в переводе с эсперанто – «Новая жизнь»). Спустя год английский лейборист Кенворти в своей парламентской речи прямо сказал, что «политика русского правительства в Крыму настолько противоречит английской политике в Палестине, что даже представляет определенную опасность для сионистов».

Создавая свой «красный Сион», большевики не забывали держать в узде собственных сионистов, продолжающих свою деятельность в условиях подполья. Пытаясь добиться признания на международной арене, Советы использовали их как разменную монету. В мае 1925 г. Кремль получил предупреждение Запада, что, если политика советских властей по отношению к членам сионистских организаций не будет изменена, выделение обещанных пятнадцати миллионов долларов может оказаться под угрозой. Международным еврейским организациям было отчего беспокоиться: 34 сиониста находились в те дни в тюрьмах, 132 – во внутренней ссылке, а 15 – в концлагерях. Еще 152 готовились к высылке за границу.

29 июня 1925 г. на специальном закрытом заседании президиума ВЦИК, на котором присутствовал И. Сталин, вопрос о судьбе этих людей был рассмотрен. Одновременно было принято решение прекратить гонения на использование иврита, легализовать общество «Тарбут» («Культура») и создать специальное эмигрантское бюро для организации свободного выезда в Палестину всем желающим, в том числе и арестованным по политическим делам. Но все это при одном условии: Всемирная сионистская организация должна добиться снятия международной экономической блокады СССР, а XIV Всемирный сионистский конгресс должен обратиться с призывом ко всем евреям мира поддержать Крымский аграрный проект в финансовом отношении.

К концу двадцатых годов все шло к тому, что территориалисты одержали победу, тем более что сионистское движение в СССР в какой-либо организованной форме прекратило существование. В 1928 г. вышло новое «Положение об обществах и союзах, не предусматривающих целей извлечения прибыли», а в августе 1930 г. – постановление ЦИК СССР о «коренной реконструкции форм работы» общественных организаций. В итоге в стране и вовсе были ликвидированы последние самодеятельные ассоциации еврейской общественности, занимавшиеся просветительской, благотворительной и культурной деятельностью.

Одновременно росла антисионистская пропаганда за рубежом, ослабляя и без того пошатнувшиеся позиции последователей Т. Герцля. В Германии, еще недавно бывшей одним из оплотов сионизма, стало популяризироваться мнение новоявленного фюрера Адольфа Гитлера, записавшего в «Майн Кампф» в 1925 г.: «Сионисты намеренно вводят мир в заблуждение утверждением, что национальные чаяния евреев будут удовлетворены созданием государства в Палестине… Их намерение состоит в том, чтобы создать организационный центр для мошенничества в мировом масштабе, суверенный центр, защищенный от вмешательства других стран, то есть убежище для проходимцев и высшая школа для мошенников».

До прихода Гитлера к власти оставалось еще 8 лет, и пока политику, направленную на уничтожение сионизма как политической идеи и сионистов как внутренних врагов, вела советская власть.

P.S.

29 августа 1936 г. в СССР произошло событие, имеющее чрезвычайно принципиальное значение для понимания ситуации с еврейским вопросом в СССР: Президиум ЦИК принял специальное постановление, в котором утверждалось, что «впервые в истории еврейского народа осуществилось его горячее желание о создании своей национальной государственности». Речь шла о созданной в 1934 г. на Дальнем Востоке, в Биробиджане, Еврейской автономной области. После рухнувшего по разным причинам «Крымского проекта» большевики решили сделать еще одну попытку решить надоевший им вопрос еврейской национально-культурной автономии. Правда, им пришлось для этого признать, наконец, то, чему так долго и страстно сопротивлялись, заявляя, что сама эта идея реакционна по своей сущности.

Создание Еврейской автономной области не означало победу еврейской общественной мысли и отступление большевиков от своей модели советской империи. Это был тактический ход. Неудача Биробиджанского проекта лишний раз подчеркнула всю ложность уверений, что «еврейский вопрос» в СССР решен. Подлинному решению его, как показало время, даже начала не было положено, а до осознания жизненной необходимости создания суверенного еврейского государства всему миру еще нужно было пройти через испытание, имя которому Холокост.