Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2007

Владимир Радзишевский

Альтернатива Большой Советской Энциклопедии

Сергей Довлатов как фельетонист старинного разлива

Сергей Довлатов

До Петра Вайля дошли слухи, будто у нас на телевидении собираются снимать фильм под названием «Американская трагедия Сергея Довлатова».

Ну как же: в Америке он умер, не дожив до пятидесяти. Значит, Америка во всем и виновата.

— Да если бы Довлатов узнал об этом, — говорит Вайль, — он бы сошел с ума.

Из страны, где родился, Довлатов уехал в Соединенные Штаты не ради неочевидного удовольствия разгуливать вверх ногами по земному шару, не для наслаждения далекой безбедной старостью и не в поисках хорошей медицины. Он эмигрировал, чтобы всласть заняться литературой. Чтобы из подозрительного сочинителя для себя и своих друзей стать писателем для всех. Чтобы печататься и выпускать собственные книжки. И в Америке вполне достиг того, к чему стремился. Трагедией было бы, если бы ему не удалось дело его жизни, проживи он хоть сто лет.

Из одиннадцати лет, отпущенных Довлатову в Штатах, два года он отдал газете «Новый американец» и считал их лучшими в своей жизни.

Известно, что ежедневная газета живет один день. Стало быть, еженедельник, вроде «Нового американца», мог протянуть неделю. Но с тех пор как Довлатов ушел из него, минуло четверть века. Конечно, ничто не угрожает прозе Довлатова, которая появлялась время от времени на страницах еженедельника. А это не только рассказы, но и главы из книг «Зона» и «Наши», «Невидимая газета» и «Филиал». Все они многократно переиздавались и переиздаются. Но каждый номер «НА», когда Довлатов был его главным редактором, открывался его колонкой. И эти заметки стали теперь главной новостью книги Сергея Довлатова «Речь без повода… или Колонки редактора» (М.: Махаон, 2006).

«Колонки редактора вызывают у моих знакомых самые неожиданные чувства, — объяснялся Довлатов. — От безумного восторга до заметного испуга. То и дело я выслушиваю наставления, советы, рекомендации.

Например:

— Пиши о чем-нибудь серьезном. О налоговой системе. О ливанском кризисе. О преследовании христиан-баптистов… Зачем ты написал про дочку? И тем более — про собаку? Может, завтра и про тараканов напишешь?..

Люди всю жизнь читали передовые статьи. Они привыкли. Им хочется получать ценные руководящие указания. Им без этого неуютно. <…>

Колонки редактора появились не от хорошей жизни. Необходимо было что-то доказывать уважаемой публике. О чем-то просить. Освещать какие-то подробности редакционного быта. Короче — быть посредником между читателями и газетой.

Постепенно отношения с читателями наладились. А колонки, тем не менее, сохранились. Речь в них шла о чем угодно. В том числе и о моей собаке. Точнее, о ее самочувствии в эмиграции. Разве это не интересно?..

В старой русской журналистике бытовало понятие — фельетон. Причем отнюдь не в теперешнем его значении.

Нынешний фельетон — это сатирическая корреспонденция. По идее — смешная, бичующая всевозможные недостатки.

Старинный фельетон был иным. Это было короткое сочинение на вольную тему. Иногда веселое, иногда печальное. Как говорится — взгляд и нечто… Речь без повода… Случайный разговор на остановке…

Встречаются утром два человека:

— Как поживаешь?

— Да ничего. А ты?

— А у меня, брат, произошла такая история…

Поговорили и разошлись. Впереди наполненный событиями день. Содержательные разговоры, деловые встречи, ответственные заседания…

Потом неожиданно задумываешься:

«А вдруг самое главное было произнесено утром? В этом случайном разговоре на троллейбусной остановке? В грохоте нью-йоркского метро?..»

Возможно, чересчур серьезные люди будут разочарованы. Им я могу рекомендовать для чтения Большую Советскую Энциклопедию…
А нормальным людям мне хочется сказать:
— Здравствуйте. Как поживаете?.. У меня произошла такая история…
И следующую колонку я принципиально напишу о тараканах в эмиграции!»
Через неделю, в очередном номере газеты, Довлатов честно выполнил обещание. Всей силой своего красноречия он вступился за безобидную тварь. Он написал прямо-таки оду таракану.
«Может, таракан вас когда-нибудь укусил? Или оскорбил ваше национальное достоинство? Ведь нет же…»
«Таракан не в пример комару — молчалив. Кто слышал, чтобы таракан повысил голос?»
«Таракан не пахнет. Наоборот, борцы с тараканами оскверняют жилища гнусным запахом химикатов…»
«Таракан безобиден и по-своему элегантен. В нем есть стремительная пластика маленького гоночного автомобиля».
«Мне кажется, всего этого достаточно, чтобы примириться с тараканами. Полюбить ? это уже слишком. Но примириться, я думаю, можно!»
Прозаик Довлатов придумал себе необъяснимое творческое затруднение. Ни в одной его фразе нет слов, начинающихся на одну и ту же букву. Но не только эта диковинка выдает его с головой. Довлатов узнается по живой веселой интонации, по снайперской точности слов, по той щедрости, с какой он дарит газетному таракану стремительную пластику маленького гоночного автомобиля — великолепный образ, который мог бы украсить любую прозу.
А что касается трагически раннего ухода Сергея Довлатова, то для него, по крайней мере, в этой планиде не было ничего неожиданного. Ведь это он записал мрачную присказку Иосифа Бродского:
— Жизнь коротка и печальна. Ты заметил, чем она вообще кончается?

Интервью со Станиславом Митиным

Мужская история

Станислав Митин (фото Ильи Долгопольского)

Станислав Митин теперь хорошо известен российским зрителям: его комедию «Самые счастливые» неоднократно показывал в последнее время первый канал российского ТВ.

Фильм «Двойная фамилия» создан петербургской компанией «Intra communication» и телеканалом КТК (Казахстан); продюсеры Сергей Каратаев, Виктор Умнов и Леонард Яновский. Картина с успехом прошла на международных фестивалях в Бельгии, Германии и США, а на кинофоруме в шведском городе Умеа даже была удостоена I приза.

Станислав Митин окончил театральный институт в Питере, работал режиссером ленинградского ТЮЗа. В 1988 году его пригласили в Москву в Центральный детский театр (ныне Московский академический молодежный театр). На малой сцене Ленкома он поставил пьесу Андрея Максимова «Кладбищенский ангел». Потом Митин стал главным режиссером московского муниципального театра «Новая опера» и поставил там четыре оперных спектакля. Вообще он много ставил в Москве и за рубежом.
«Мои интересы всегда были рядом со сценой, с эстрадой, — говорит режиссер, — но в душе я всегда мечтал снимать кино».
Он и снимал. Мы познакомились еще в середине 90-х на просмотре потрясшей меня антифашистской документальной ленты «Свои — чужие», которую Станислав снял вместе с Эллой Митиной.
Сегодня режиссер отвечает на вопросы нашей газеты.
- Чем тронула тебя повесть Дины Рубиной «Двойная фамилия»?
- Повесть Рубиной я прочитал давно, еще в 80-е годы, вскоре после того, как она впервые увидела свет. Мне показалось, что в монологе и вообще в личности главного героя отразилась серьезная душевная работа.
Я вообще люблю истории, посвященные анализу взаимоотношений человека с миром. Это гораздо интереснее, чем развлекательные и приключенческие сюжеты. Повесть, может быть, внешне проста и безыскусна, но за этим кроется значительная глубина человеческих страданий и свершений.
Вскоре я написал сценарий.
- И как сложилась его дальнейшая судьба?
- Я написал сценарий просто так, для себя. Я только что переехал в Москву, работал в театре. Кинематографа у нас тогда практически не было, никто ничего не снимал, и я понимал, что затея с фильмом безнадежна. Написал и положил в стол. Уже в 90-х на «Кинотавре» я рассказал о сценарии одному известному критику. Он удивился, — мол, кому это сейчас интересно. Я замолчал надолго.
И только сейчас, я предложил сценарий продюсерам. Им очень понравилось, они почувствовали, что это перспективно. Значит, пришло его время: возможно, в кино снова будут востребованы такие вот незатейливые человеческие истории.
- Как ты подбирал актеров?
- Актеры пришли в картину разными путями. Олега Штефанко, сыгравшего главную роль, мне предложили продюсеры, — он снимался у них в сериале «Господа офицеры». Я посмотрел на него… и подумал, что, может быть, он слишком брутальный для этой роли. Уже потом я понял, каким страдающим и нежным может быть этот большой, сильный человек… Актеры Оксана Базилевич и Сергей Барковский из Питера. Я очень люблю питерскую актерскую школу. Особенно трудно было найти исполнителей на роли детей — пятнадцатилетнего подростка и пятилетнего ребенка. Я пятьдесят мальчишек попробовал, прежде чем на что-то решился.
- Сегодня много говорят об обездоленных матерях, вынужденных в тяжелейших условиях воспитывать своих детей. А у тебя в картине — несчастные отцы. Новый взгляд на семейные неурядицы?
- Я не задавался целью бросить вызов женской половине человечества. Этот фильм о мужской порядочности, мужском благородстве, об отцовской любви, о том, как глубоко и искренне может страдать мужчина. Ты прав — это мужская история. Мне было интересно в этом разобраться.
- В повести Рубиной события происходят в 80-е годы, а в картине действие перенесено в наши дни. И соответственно, на передний план выходят иные реалии, иные проблемы. Ты пошел на это сознательно?
- Реалии-то разные, но душа осталась. Человеческая натура не изменилась не только за двадцать, но и за последние две тысячи лет: любовь, предательство, измена и прощение — ничего не изменилось. Поменялись марки машин и обстановка в квартирах. Повесть тем и хороша, что основана на реальных человеческих взаимоотношениях. Мне неинтересно было делать ретро-фильм, хотелось говорить о сегодняшнем дне. Хотелось показать, что герой картины, Воздвиженский, добился многого, и не благодаря тому, что случилось в его жизни, а вопреки. Он состоялся и как личность, и как профессионал, вписался в нынешние реалии, оставшись тонко чувствующим и порядочным человеком.
- Расскажи, пожалуйста, о своих ближайших планах.
- По одному из питерских каналов уже прошел мой новый фильм «Травести», вскоре он пройдет и на первом канале. Это история любви, которая происходит в театре. Сейчас я написал сценарий и начинаю съемки фильма с условным названиям «Грех». Не буду рассказывать, о чем этот фильм — контракт не позволяет, скажу только, что работа уже начата. Планов много. Есть среди них картина по рассказу Рубиной «Любка». Даже сценарий уже написан. Но об этом пока рано говорить.
Ко мне приходят отклики на фильм «Двойная фамилия». Насколько я могу судить, фильм оказался востребованным людьми творческими и интеллигентными. Очень интересно, как его воспримет многомиллионная аудитория, когда вскоре его покажут по первому каналу ТВ.