ГАЗЕТА "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО"
АНТОЛОГИЯ ЖИВОГО СЛОВА
| ГЛАВНАЯ | АРХИВ АНТОЛОГИИ ЖИВОГО СЛОВА | АВТОРЫ № 1 (102) 2008г. | СТОЛИЦА | НАСЛЕДИЕ | ЖУРНАЛЫ | ИНТЕРНЕТ | ПРЕСС-КЛУБ | ПРИЗВАНИЕ |
| ПОЗИЦИЯ | НАБЛЮДЕНИЯ | ТВ-МНЕНИЕ | МЕМУАРЫ | ГЛУБИНКА | ХРОНОГРАФ | МОДА | СЛОВО |
 |
Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО"Copyright © 2007 |
Римма Казакова
Дело — или забава?
В последнее время частенько слышу, что поэзия — это не серьезно: хобби, развлечение, времяпрепровождение. Сочиняя стихи «с малых ногтей», всю жизнь я шла к пониманию, что для меня стихотворчество — смысл жизни, главное дело, исследовательский инструмент, с помощью которого я служу людям.
 |
Вспоминаю, как высоко оценили в ЮНЕСКО поэтическое искусство, устанавливая Международный День поэзии — 21 марта. Стихи были названы мощной силой, объединяющей людей не плеткой приказа, а лаской знания и понимания, обращенной к сердцу. Вспоминаю, наконец, как еще в ранней молодости прочла в переводе Бориса Пастернака стихи Райнера Мария Рильке о том, «как мелки наши с жизнью споры, как крупно все, что против нас… Когда б мы поддались напору стихии, жаждущей простора, мы выросли бы во сто раз…» И, приняв это на веру, я так и сложила свою жизнь, постаралась стать человеком, который «…ждет, чтоб высшее начало его все чаще побеждало, чтобы расти ему в ответ»!
Прошли годы. И теперь, когда мне на поэтических вечерах говорят добрые слова о моих стихах не только мои ровесники, не только их дети, но и внуки, я ощущаю не просто человеческую радость. По спине пробегает тревожно-трепетный холодок осознания, что это время прокатывается через меня, проходит сквозь меня, и я прикасаюсь к чему-то более значительному и высокому, чем я сама. Понимаю мессианское назначение поэзии, которое, как это ни странно, было ясно в далекие века правителям мира, а в наше время — как бы не существует. В демократических странах поэты — вольные птицы. На хлеб насущный они зарабатывают не стихами. При тоталитарных режимах их используют — награждают и ценят или сажают и убивают.
А поэтов надо бы любить, понимать их особенное видение мира, их способность быть провидцами и объединителями. И дорожить их участием в жизни общества. Я убеждена: поэты должны иметь свой уважаемый статус в человеческом сообществе!
Но если этого нет, все равно, дар писать стихи — счастье. И пусть не властители и государственные инстанции, а люди, читатели всегда откликаются на искренние, хорошие стихи. Это и защита, и стимул для вдохновения, для проявления мужества делать свое бесценное дело — ну хотя бы для одного ребенка с распахнутым сердцем, хотя бы просто для тех, кто прочтет, удивится и проникнется…
Однажды меня сильно задели, сказав, что стихи надо писать в свободное от работы время. В тот вечер я приготовила ужин, довязала шарфик, — делать мне было и вправду нечего. И я написала стихи:
«…Землю попашет,
попишет стихи…»
В.Маяковский
Мне не спиться.
В творческом процессе я.
Завелась. Писать — не ловля мух.
Говорят, что это не профессия.
Но для хобби — слишком много мук.
Так художник из баллады Киплинга
рисовал — и был за это сыт.
Что искусство есть искус,
что — гибельно,
хоть прекрасно, —
все нам говорит.
Знаю я: стихи — не развлекалочки,
если стих не заумь и не муть.
В строчках что-то
от волшебной палочки:
прикоснусь — наружу выйдет суть.
Может быть, кого-то бы устроило,
чтобы мне их выводы постичь,
чтоб к стихам еще я что-то строила,
чтобы шить старалась или стричь.
Я не буду фразами размахивать,
громко защищая нашу честь,
да к тому ж поэты «парикмахеры»
есть у нас,
«портные» тоже есть.
Я к ним не имею отношения,
и такою мне не быть уже.
Но идет какое-то брожение
там, в разочарованной душе.
Может, ропщет душенька усталая,
хочет, чтобы спорить перестала я.
Неужели стану «в ногу» жить,
буду стричь или немного шить?..
Нет, не буду я ни шить, ни стричь. А буду писать стихи и отыскивать молодых поэтов, поэтов по рождению, и растить, и сохранять их для литературы, для народа. Как писал поэт Лев Озеров: «Таланту надо помогать. Бездарности пробьются сами!»
Все это особенно важно, когда литературно-журналистское пространство заполнило детективно-любовное чтиво, гламурные журналы с постельными скандалами и непристойными интимными подробностями. Когда телевидение бьет по башке юмором — ниже щиколотки, когда телеведущие и прочие дамы оголяют все больше свои не всегда назначенные на это телеса… Хочется вернуться к вечным ценностям. Хотя бы к простому вкусу. Хотя бы к пониманию того, что — как сказал один поэт — «…для любви есть ночи и молчание».
Но от нас требуют нередко иного:
…В один из трепетных моментов,
когда чиновники нежны,
сказал редактор «Аргументов»:
«Стихи? Кому они нужны!
Народ в добро теряет веру.
Какой там нимб – среди руин?
Вы напишите мне, к примеру,
про секс. Или про героин…»
А стихи, однако, нужны. И это не моя выдумка, а осознание необходимости считаться с тем, что — как сказал великий поэт — «Поэзия существует и — ни в зуб ногой!»
И как бы ни относились к поэтам недальновидные чиновники, что бы о них ни думали, остается великое счастье — принадлежать к бессмертному клану поэтов. Чиновники — на время, поэты навсегда.
…И ведь куда счастливее поэт!
Пусть век петлей забот
на горле стянут,
когда поэт покинет этот свет,
цитировать его не перестанут!
Константин Ронинсон
И память восстановит чувства
Константин Ронинсон — автор двух книг стихов, 2004 и 2006 годов; многие его стихотворения опубликованы в периодической печати. Участвует в работе поэтического клуба Риммы Казаковой в Центральном доме литераторов.
***
Нам слова выкручивают руки,
Бьют под дых, сбивают с ритма вдох.
А из глотки вылетают звуки,
Как болота чавкающий мох…
Читая «Египетскую марку»
Осипа Мандельштама
Он в слове-символе значенье
Пыльцой метафор наполнял.
А в мыслях-искрах брал свеченье
И терпкость фразам придавал.
Так легким выпадом словесным
Преображал унылый штамп.
Горел Поэт огнем чудесным
Во тьме слепящих красных ламп…
Балалайка
Я разложил себя на свойства,
И разобрал себя на чувства,
Настроил я себя на мысли,
Упаковал себя в слова…
…Но если я с тобою встречусь,
В беспамятстве сожму в объятьях,
И залюблю до сладкой боли,
Забыв о мыслях и словах…
И нас закрутит в вихрях страсти,
Мы задохнемся в поцелуях,
Исчезнут свойства, чувства, мысли —
И улетучатся слова…
Сгорая в дрожи нетерпенья,
Зайдемся в стонах междометий,
И ни к чему слова и мысли —
И даже чувства не нужны…
Соединяя вдох и выдох,
Спалим себя в любовной схватке:
Пусть этот миг продлится вечно —
В нем будем только ты и я…
И разметая наши чувства,
В безумье растворяя свойства,
Утопим в страсти наши мысли,
И в памяти сотрем слова…
…Когда вернусь я
к прежним свойствам,
И память восстановит чувства,
Я облачусь в слова и мысли,
Чтоб снова выдумать тебя…
Последний сон
Желтых листьев покрывало,
Словно шлейфом зашуршало
В ожидании дождя.
Так бывает в непогоду:
Дождь польет на землю с ходу,
По листочкам колотя.
Топчет дождь листву копытцем,
Вволю дал он ей напиться —
Встала осень на посту.
Первый снег накрыл порошей
Расписной ковер промокший,
Прижимая лист к листу.
Одеялом толстым белым,
Будто выкрашенным мелом,
Землю кутают снега.
Стынут листья в льдинном платье,
Все у холода в закладе —
Наша зимушка строга!
Солнца луч — весны начальник —
Растопил ледовый «спальник»,
Пробуждая всех от сна.
И на зелени-клеенке
Одуванчиков солонки
Всласть рассыпала весна.
Снится листьям напоследок,
Что не сдул их ветер с веток,
Что по прежнему растут —
Никогда не упадут.
Самолет
Небесных просторов глубины —
Раздолье для тучек-наяд.
Игла серебристой машины
Прошила их белый наряд.
Чем дальше от тучек «иголка»,
Тем пуще лохматится нить.
И долго на небе, и долго
«Веревка» та будет парить.
А тихая песня мотора
Откуда-то шлет свой привет
Листве шелестящего хора,
Ему зашумевшей вослед…