Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2008

Григорий Певцов

Вечная линия жизни

В ряду прозаических произведений, недавно встретивших своих читателей, роман Юрия Дружникова «Первый день оставшейся жизни» по праву занял особое место. Судьбе было угодно, чтобы он стал итогом многолетних творческих исканий автора, плодом его напряженных раздумий о нашем сложном мире, о сокровенном смысле земного пути человека. Юрию Дружникову удалось подняться над временем и проследить таинственную связь эпох через алхимию бессмертной человеческой души, выявить нравственные ориентиры, так необходимые особенно сейчас.

Юрий Дружников – писатель большой жизненной правды, его отличает обостренное чувство истины, стремление докопаться до истоков, первопричины явлений. Будучи свободным от какой-либо ангажированности, он выбрал совесть в качестве единственного мерила всех вещей и именно поэтому состоялся как писатель. Его главной миссией стало развенчание мифов, которыми просто пронизана вся наша жизнь. Мифов, манипулирующих человеком, делающих его послушным орудием чужой и отнюдь не всегда доброй воли.

Замечателен уникальный художественный язык автора – лаконичный, живой и выразительный, полный ярких и метких образов, компактный, прозрачный и динамичный. Отвечая сегодняшнему дню, современной эпохе с ее напряженным ритмом, он одновременно несет в себе всю глубину и силу русского слова.

Помимо захватывающего действия, безупречной сюжетной интриги, роман Юрия Дружникова отличает глубокое проникновение во внутренний мир героев, их точная психологическая характеристика, зачастую раскрывающаяся через нюансы самого действия, а также беспристрастное художественно-реалистическое описание российской и американской действительности.

Метафорический язык Юрия Дружникова временами рождает поэтические образы, поднимающиеся до уровня художественного символа. В сложном событийном и психологическом пространстве романа, соединяющем разные эпохи и континенты, неуловимо сосуществуют два плана – реальный и стоящий за ним метафизический, что делает прозу Дружникова созвучной прозе Булгакова, Мережковского и Гоголя, с которыми автора роднит также особое чувство юмора, проходящего через все повествование.

Основная сюжетная линия романа связана с поиском некогда исчезнувшего высшего атрибута земной силы и власти – сталинской Звезды Генералиссимуса и соединяет события 1945 года (сразу после войны) с началом третьего тысячелетия, в котором они таинственным образом продолжаются в России и Америке. Такая сквозная связь времен и диалог континентов создают ощущение неумолимой мировой судьбы, безжалостно поглощающей судьбу отдельного человека и ставящей его перед нравственным выбором.

Последняя книга Юрия Дружникова – это напряженные раздумья о метущейся человеческой душе, о жизни и смерти, о высших нравственных ценностях, об ответе человека за свой земной путь. Все это невольно создает ощущение прямой переклички дружниковского повествования с романом Мережковского «Петр и Алексей».

Одна из главных тем романа «Первый день оставшейся жизни», как и романа Мережковского – судьба тирана и судьба маленького человека. И если у Мережковского образом Антихриста – псевдоблагодетеля, олицетворяющего царство тьмы на земле, является царь Петр, то в романе Дружникова в этой роли выступает великий вождь всех времен и народов товарищ Сталин. Читая роман, мы чувствуем, что тень вождя-антихриста еще жива, она еще с нами, ведь новый тиран и диктатор уже ищет магическую Звезду Генералиссимуса, жаждет заполучить ее любой ценой, принять эстафету. Угроза возврата прошлого еще окончательно не исчезла…

Писатель пытается понять главную российскую болезнь, предопределившую трагедию страны. Какие точные, полные скрытой боли слова о России, чем-то похожие на гоголевские: «Загадочная русская душа: самая последовательная в своей нелепости, самая целеустремленная, хотя понятия не имеет, где цель, самая преданная тому, чего никогда не было или давно нет. Приходил для России первый нормальный день, но она его не замечала, и каждый раз оказывалась к оставшейся жизни не готова, – не в силах отказаться от фетишей, от вековых мифов, от вождей на стенах и в бронзе, от звезд в бриллиантах, прикрывающих нищету».

В китайской Книге Перемен две последние гексаграммы звучат так: «Цзи Цзи» – «Уже конец» и «Вэй Цзи» – «Еще не конец». «Первый день оставшейся жизни» – это, ни в коем случае не конец, а начало нового витка бытия, точка отсчета нового пути человеческой души, восходящей к вершинам духа в вечной смене жизненных циклов.

Последний роман Юрия Дружникова – это духовное завещание автора, ведущее нас к вечной любви, над которой не властно время. Именно в ней обретаем мы бессмертие.

Виктор Кузнецов

Документальный сериал судеб

Литература, как известно, не признает границ и уж, тем более, их не соблюдает. Особенно в наше интернет-цифровое время, когда мир, благодаря ТВ, стал «глобальной деревней», все более и более увязающей во всемирной паутине…

Однако пока существуют на Земле тоталитарные режимы, по разные стороны границ возникали и будут возникать разные литературы. Доказательство тому книга Владимира Батшева «Писатели русской эмиграции. Германия. 1921-2008». (Готовятся также к печати сборники о жизни и творчестве русских писателей-эмигрантов во Франции и Америке…).

Автор скромно назвал ее материалами к биобиблиографическому словарю.

Так и есть: алфавитный принцип построения; сравнительно короткие статьи; подробные библиографические ссылки…

Но это по форме. А по сути?

В книге этой сошлось все: и добросовестный труд бесстрастного архивариуса и биографа, и страстные аналитическое и полемическое начала, а иногда и крик души человека, навечно прикованного к литературе…

Здесь не один десяток имен – знаменитых (Георгий Владимов, Абдурахман Авторханов, Геннадий Андреев, Владимир Войнович, Александр Галич, Фридрих Горенштейн, Роман Гуль, Иван Елагин, Николай Моршен, Владимир Набоков, Николай Нароков, Семен и Виктор Франки) и известных у нас в России не так широко.

Вот, например, как выглядит под пером В. Батшева «сухая» фактография жизни одного из них – Евгения Кушева, родившегося в 1947 году в Сибири и ушедшего из жизни в 48 лет в Мюнхене: «Его мать – актриса филармонии Инна Николаевна, отчим – известный актер Н. О. Гриценко, с которым мать в начале 60-х годов развелась. Крестился в 1965… Преследовался КГБ, на полтора месяца заключен в психбольницу имени Кащенко. В 1966 входил в СМОГ («Самое молодое общество гениев», неформальное литературное общество. - В.К.). В 1967 году осужден вместе с В. Буковским и В. Делоне… Эмигрировал с женой Людмилой и 10-месячной дочерью Машей в январе 1974 года. В том же году опубликовал маленький роман «Отрывки из текста», который сразу же выдвинул его в первый ряд современных прозаиков… К сожалению, в течение последующих 20 лет Кушев не написал ничего подобного, оставшись, как это ни обидно, автором одного замечательного романа. У него было много планов, но борьба за кусок хлеба, журналистика, радио – мешали заниматься писательством… Умер неожиданно от инфаркта. …Литературная жизнь Кушева – типичная жизнь московского интеллигента 1960-70-х годов, он до конца жизни пронес эту интеллигентность и нетерпимость к любому виду тоталитаризма. Потому его так мне и не хватает среди многих других, которые потеряли оба или одно из этих качеств».

А вот что читаем в статье, посвященной Александру Зиновьеву, в 1978 году «ушедшему» в эмиграцию, а в 1993-м « вернувшемуся» из нее: «Зиновьев… любил эпатировать публику. В интервью газете «Геральд Трибюн» он сообщал, что предпочитает Солженицыну Брежнева или его же заявление газете «Матэн», что дай русским хоть все свободы-рассвободы, все равно будут «голосовать за коммунистов». Или его лапидарное «Метили в коммунизм, а попали в Советский Союз». Ругая «гомо советикус» в одноименной книге, Зиновьев сам оказался из породы собственных героев».

К какому жанру все это отнести?! И возможно ли втиснуть в какие-то жесткие рамки судьбу писателя?!

У меня же возникло внятное ощущение: передо мной воочию прошли подлинные страсти и характеры, живая жизнь.