Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2008

Эльга Злотник

Белый мерседес

Рассказ

Отдел русской литературы в этом огромном книжном, как сказал ей служащий, находится на третьем. Она поднялась на прозрачном бесшумном лифте прошла мимо кресел, на одном из которых сидел мужчина с книгой, завернула направо и остановилась. Отдел показался каким-то жалким, всего-то маленький закуток. Ну, вот, что тут найдешь? А она так соскучилась по языку. Сама не ожидала. Оказывается, когда целый день слышишь речь, которую не понимаешь – это такой стресс.

Она взяла томик – проза, современная проза. «Надо же, – подумала. – А в Москве я это сборник нигде не видела». Взяла книгу, направилась к креслам. И тут услышала голос:

– Привет! Какими путями?

Она остановилась и удивленно, еще не веря себе, сказала: – Севка?

Перед ней стоял именно он – Севка Линдер.

В институте Севка был фигурой. Он учился на режиссерском и уже получил одну или две премии за студенческие работы. Ей льстило, когда они трепались на их третьем этаже – что вот он, такой замечательный, а она стоит с ним рядом, и он при этом никуда не торопится.

– Ты что, здесь теперь? – удивился Севка.

– Я? Нет, приехала на несколько дней. А ты? Я слышала – женился?

– У тебя старые сведения – женился. Я уже развелся.. Давай что ли сегодня встретимся.

– Где? Я же потеряюсь.

– Не потеряешься. У S-бана на Александрплатц. В полседьмого. Сможешь?

– Ну, вообще-то, да, – сказала она.

Почти ровно в полседьмого она вышла на площадь.

Он стоял около белого мерседеса в белых брюках и белой рубашке. Когда-то ее подруга считала, что Севка – вылитый Пол Ньюман в молодости. А Пол Ньюман был у ее подруги любимым актером.

«Хорошо, что я надела эту полосатую футболку, мне идет», – подумала она. И сказала:

– Привет! Какой ты шикарный!

Он засмеялся и ответил:

– Привет! Ну, что делать будем? Можем пойти в ресторан, посидим. Но я – за рулем, а ты выпьешь.

– Нет, сейчас такая жара.

– Тогда, хочешь, я тебя по городу покатаю.

И они поехали. Он за рулем выглядел просто великолепно. Уверенный, красивый мужчина с седоватыми висками, а когда прикуривал, то таким жестом – хоть кино снимай!

– Ну, рассказывай, – сказал, выезжая на какую-то широкую улицу. – Как ты сюда?

– Как всегда – на фестиваль, – важно и в то же время небрежно сказала она, вспомнив всю эту карусель перед отъездом. Если бы не ответственный секретарь, не видать ей командировки. – А ты? Что-то твоих фильмов я давно не видела.

Он, добавив скорости, помолчал и сказал, как будто выдавая большую тайну:

– Я теперь в бизнесе.

– Как это? – спросила она.

– Занимаюсь недвижимостью, – ответил он. – Если тебе нужно подобрать виллу в Майами или на Гавайях – обращайся.

За окном летел берлинский пейзаж. Серые дома, ровные газоны.

– Вилла-то у меня есть.

– В Малаховке?

– Чуть подальше. С мужем построили небольшой домик… трехэтажный.

Он покосился на нее.

– И на Лазурном берегу, – вдруг сказала она. – Знаешь, там, рядом с виллой Березовского.

Он резко затормозил, чуть не проскочив на красный свет.

– Козлы! – выругался он. – Здесь с этим строго...

Она посмотрела на его руки и подумала: «Если бы я тогда вышла за него замуж, ездила бы сейчас на белом мерседесе». Зажегся зеленый, и они рванули дальше.

Летние широкие улицы в свете заката, зеленые, многолюдные, веселые, проносились мимо.

– Вот наша знаменитая площадь Гроссе Штерн, – говорил он. – А тут новая Потсдамерплатц. Выйдем, посмотришь.

Они вышли из машины, прошли между высокими стеклянными зданиями.

– О, музей кино, – обрадовалась она.

– Да, да, тут все про немое кино, если ты его любишь, – почему-то раздраженно сказал он. – Это тут не главное.

Огромная площадь под легким куполом, кафе посреди площади забито народом. А те, кто там не сидел, стояли вокруг и фотографировали, фотографировали, разговаривая на разных языках.

– Ну, как? – спросил он.

– Здорово! – она смотрела вверх на этот парусный купол, который переливался лампочками, меняющими цвет. – Ты, наверное, здесь каждый день бываешь...

– Что мне делать больше нечего?! У меня каждая минута – живые деньги. И сегодня у меня еще деловая встреча. Ну что, поедем дальше?

Они поехали.

– А ты в своем репертуаре, – говорил он, – никогда ничего не рассказываешь.

– Ну, что рассказывать?

– Про мужа, про себя. Если есть собачка, про собачку.

Она опять посмотрела на его руки.

– Собачка обыкновенная... ротвейлер. Муж к своему юбилею готовит собрание сочинений. А я... продюссирую сейчас фильм, и надеюсь, на следующем Каннском фестивале он будет иметь успех. Ну и все, пожалуй.

Он посмотрел на часы и нахмурился.

– А вот ты у нас никогда не был слишком уж откровенным. Шикарный, богатый и не женатый. Спрашивается, что еще женщинам надо?

– Для меня теперь это проблема. Если кто рядом, думаешь: а вдруг из-за денег? – он рассмеялся.

Улыбка у него осталась такой же мальчишеской, открытой.

Они доехали до Шпреи, проехали по мосту и остановились. Вышли из машины. На набережной – несколько деревянных столиков. Он купил мороженое, и они сели.

Мимо прогуливалась публика. В стеклах высокого недостроенного здания был виден отсвет заката. Кто-то рядом слушал «День Победы» – мобильник играл эту мелодию.

– Русские, – сказал он.

– И так понятно. Немцы эту мелодию не знают.

– А ты неплохо выглядишь. У тебя красивые плечи. Мне они и тогда нравились. И тебе идет эта мода на бретельки.

«Эх, – думала она, – и кто еще мне скажет, что у меня красивые плечи, и мне идут бретельки?!»

Высоко в небе летел точкой самолет, чертя белый след. Рядом стояла громада собора с зелеными от старости фигурами вокруг купола.

«Надо же! – удивилась она. – Столько вокруг солидных пожилых людей, а сидят за столиками и едят мороженое, как маленькие».

– А человек же, в принципе, не меняется, – засмеялся Сева. – Вот, к примеру, взять тебя...

Внизу по Шпрее проплыл катер «Жозефина», а в нем – седые загорелые, круглолицые немцы.

– Вот и с яхтой у меня проблема, – вздохнул Севка. – Сейчас оставил в Марселе. Небольшая. Трехпалубная, всего-то восемьдесят метров. Хочется отдохнуть, утром выйти из каюты, посмотреть на водные просторы, а я вот тут торчу.

– А я, когда ты уехал, долго работала в Париже. Чуть не выскочила там замуж. Была бы сейчас графиней...

– Ну что, в Париже... Я сам туда езжу каждую неделю. У бывшей любовницы останавливаюсь. Ты ее видела, наверняка... Известная топ модель.

Она доела шарик мороженого, пошуршала фантиком и сказала:

– Хочу в Берлине счет открыть. И всего-то пара «лимонов». А муж против.

Он подскочил:

– Ой, мне же на презентацию!

– Ну и я тоже опаздываю. Хочу успеть сегодня хотя бы ко второму отделению на Фридрихштадтпалас.

Они встали.

– Давай я хотя бы подброшу тебя.

– Нет, нет, ты же опаздываешь. Я доберусь сама.

Севка уехал. Она посидела еще немного, посмотрела на часы – до восьми успею. И направилась в Кауфхоф. Огромное пространство магазина пестрело красными ярлычками «Редуцировано» – удешевлено, значит. Это она знала. «Мерить здесь – одно удовольствие, – думала она, примеряя футболку с надписью «Канада» на груди. – Идет и стоит недорого. Но эта надпись!» Наконец, решилась. Заплатила за футболку, взяла зеленый пакет и направилась в «Макдоналдс». Заказала себе чизбургер, картошку, какао и села за столик у окна. В окно видна была телевизионная башня и расположенный в ее основании фитнесцентр со всеми этими беговыми дорожками и тренажерами. «И как можно целый час бегать на одном месте?» – думала она.

Чья-то рука легла ей на плечо.

– Ну, как Фридрихштадтпалас?

Она оглянулась. Рядом стоял Севка.

– А у тебя как презентация? – спросила, не моргнув глазом.

– Может, тебе взять что подороже? – улыбнулся он.

– А у тебя деньги-то есть?

– Ну, на это хватит, – сказал он и пошел к стойке.

Вернулся с подносом и поставил перед ней большой стакан с колой и коробочку с биг-маком.

– А ты здесь часто бываешь?

– Часто, – сказал он, усаживаясь и открывая свою коробочку. – Мы, таксисты, сюда обычно заезжаем перекусить, – засмеялся он.

– А мы, нищие путешественники, здесь оказались случайно, – она тоже засмеялась, и ей показалось, что Севка Линдер нисколько не постарел. И учились они в институте совсем недавно…

– Запиши, Олька, мой телефон, – сказал он, – может, пригодится.