Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2007

монах Аристоклий (Челноков)

Жизнестроитель и мученик

К 500-летию покровителя Москвы
Филиппа, митрополита Московского

Когда сыну ближнего государева боярина Стефана Колычева Федьке пошел одиннадцатый годок, на Москву вернулся со Святой горы греческой — Афона — посол Великого Князя Васька Копыл. А с ним прибыл еще не ветхий годами ватопедский (Ватопед — один из главных монастырей греческого Афона — авт.) старец Максим Грек.

Боярин Стефан и Максим при посредничестве князя-старца Вассиана Патрикеева, государева племянника, быстро сблизились. Двух образованнейших людей своей эпохи потянуло друг к другу. Максим был учеником великого Флорентийца — настоятеля доминиканского монастыря Иеронима Савонаролы, посещал лекции университетов Падуи, Милана…

Стефан (Степан Иванович), доблестный воевода и посол государев, не случайно носил прозвище Стенстур в честь своего знакомца Стен Стуре, регента и просветителя Швеции… При нем было введено книгопечатание, а архиепископ Якоб Ульфсон основал Упсальский университет. Руководимое им ополчение разбило под Стокгольмом армию датского короля Кристиана I Ольденбурга, а многими годами позже он стал воспитателем сына царя Василия Юрия.

Дед Федора, Иван Андреевич Колычев-Лобанов, долгое время был наместником Новгорода Великого и погиб в сече с ливонской кавалерией. Знатный род Колычевых славен и делами, и доблестью, и богатством. Суждено было из него выйти и смиренному монаху, ставшему славным героем, «положившим душу за други своя».

Вполне допустимо, что одним из первых учителей будущего святителя стал знаменитый святогорский монах и русский святой Максим Грек… Спорно. Однако многое из жизни святителя до его ухода в Соловецкий монастырь основано исключительно на преданиях.

Вот, что говорит о нем в своих «Житиях святых» святитель Дмитрий Ростовский: «Набожная мать его по имени Варвара окончила дни свои инокинею с именем Варсонофии… Родители воспитывали его во всяком благочестии. Когда он немного подрос, его отдали в обучение книжное, в котором он преуспевал с особенным усердием, чуждаясь в то же время свойственных детскому возрасту игр и забав. Таким образом, Феодор в скором времени постиг всю книжную премудрость и навык в душеполезном чтении. Родители, видя такое доброе его поведение, радовались о том. Спустя некоторое время, к Феодору приставили «отроков» для обучения его верховой езде; но он нисколько не прилежал тому, предпочитая конской езде чтение книг, в которых он находил жития святых и досточудных мужей и чрез то поучался совершенствоваться в добродетелях. Потом его стали обучать и воинскому искусству; но и это не переменило благочестивого настроения его души; он избегал своих сверстников и их рассеянной жизни, так что многие дивились такому его благочестию. По смерти великого князя Василия Иоанновича скипетр царства принял сын его великий князь всея России Иоанн Васильевич. В это время Феодор, пришедший уже в совершенный возраст, был взят ко двору на служение царское и успел заслужить любовь и благоволение малолетнего князя Иоанна Васильевича».

Церковь святителя Филиппа, митрополита Московского, на Проспекте Мира в Москве

Никаких документальных подтверждений о первом периоде жизни Федора Колычева не существует. Известно только, что к тридцати годам боярский сын не был женат, --— для той эпохи факт необычайный.

Установившимся мнением о причине ухода Федора от мира считается возглас священника в храме, встретивший только что вошедшего царского слугу: «Никто не может служить двум господам» (Мф 6:24). И он бежит от придворной службы к единственно возможной для себя — молитвенной. Но не сразу обретает ее. Не предупредив никого из ближних, даже горячо любимую мать, он скрывается из дома. А может быть, была еще причина? Ведь в это время начинается преследование царицей Еленой верных слуг своего деверя, заточенного в Москве князя Андрея Старицкого. Среди казненных дядя Федора, боярин Иван, «ведавший» старицкую Думу...

Не сразу оказался боярский сын в обители. По пути на Соловки он долго живет на берегу Онеги в селении Хижи, где у крестьянина Субботы пасет овец, что предопределило его будущее духовное пастырство.

В соловецкой обители его ставят на самые тяжелые работы: он заготавливал дрова, очищал землю под огород, перетаскивал камни. Некоторые иноки встретили нового послушника враждебно: дело доходило до издевательств и побоев, которые тот переносил со смирением. Велика в этом роль его духовника, старца Ионы — ученика великого прп. Александра Свирского.

Смирение, трудолюбие, грамотность заставили обратить на него внимание настоятеля Алексия, и тот сначала приблизил Федора, в монашестве Филиппа, а через девять лет, в 1548 году, ходатайствовал перед Новгородским владыкой Федосием о передаче ему своего игуменского посоха. Торжественно, с колокольным звоном встречала братия своего нового пастыря, однако стремление к молитвенной жизни, аскетизм Филиппа заставили на некоторое время отойти от управления монастырем и уединиться в скиту. Это место и поныне почитается. Там сохранился святой колодец святителя. Однако долг перед Господом и братией заставили его вновь вернуться к исполнению высокого послушания. Филипп дал знать о себе родителям, посетил их и свои немалые боярские средства, в том числе и проданные новгородские владения, обратил на укрепления монастыря. Он строит два каменных храма — Успенский и Преображенский, вместо бил заводит колокольный звон, у братии появляется трехэтажный корпус и больница. Активизируется и хозяйственная деятельность монастыря. Умножились соляные промыслы, на прорытых между озерами каналах заработали мельницы, появился скотный двор, в леса были выпущены привезенные с материка олени, по прорубленным просекам прокладываются дороги, осушены болота…

О Филиппе становится известно Ивану IV и, посетив Москву в 1550-1551 годах, игумен заслуживает царское расположение. Государь жалует обители новые вотчины, дарит церковную утварь, тысячу рублей на строительство (огромная по тем временам сумма).

Оказав Филиппу высокие почести, царь рассчитывал, что в ответ игумен согласиться принять митрополичью кафедру и не станет вмешиваться в бесчинства опричнины. Но в ответ на «лестное» предложение прозвучало смелое условие: отменить нововведенный псевдомонашеский орден, «опричнину», что вызвало ярый гнев правителя. Но по челобитной архиепископов обоим пришлось пойти на компромисс, и Филипп вынужден был дать согласие, пообещав не вмешиваться в царские дела.

25 июля 1566 года в Успенском соборе Кремля состоялось поставление на кафедру нового митрополита… А через год «начались страшные казни; опричники неистовстволи в Москве, убивали всенародно на улицах и площадях человек по десяти и по двадцати в день; всех объял ужас», — писал Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. Филипп вынужден был нарушить обещание и обратиться к царю с увещеваниями, но убеждения не подействовали; «время шло, …царь нимало не исправлялся. И святитель… решился начать открытые всенародные обличения» на проповедях в церкви. Одно за другим гневные проповеди направлялись непосредственно Ивану IV при массах народа.

«Убойся суда Божия… У татар и язычников есть правда — в одной России нет сострадания даже к невинным и правым».

Не замедлил явиться гнев государев. «На митрополита была возведена клевета, но когда она не удалась, царь приказал схватить всех главных сановников и бояр митрополичьих; их заключили под стражу, пытали, стараясь выведать что-нибудь недоброе о святителе, но ничего не допытались».

Боясь открыто выступить против почитаемого в народе владыки, Иван Грозный находит лжесвидетелей, в числе которых несколько епископов и соловецкий игумен Паисий. При этом старцев обители, прославлявших непорочную жизнь святителя, жестоко избивали.

8 ноября в кафедральный собор ворвались опричники во главе с боярином Басмановым, сорвали с митрополита облачение и отвезли в Богоявленский монастырь, где держали неделю в оковах. Иван IV хотел осудить святого старца на сожжение, но по ходатайству епископов оставил ему жизнь. Перед ссылкой в тверской монастырь царь присылает святителю «гостинец» — отрубленную голову его любимого племянника Ивана. Святитель до земли поклонился останкам, поцеловал в губы и вернул посланнику.

Через год, отправившись на лютые казни в Новгород, царь вспомнил о святителе и отправил к нему за благословением своего сатрапа Малюту Скуратова. Получив отказ, тот задушил старца в келье подушкой 23 декабря 1569 года.

В начале 1652 года царь Алексей Михайлович повелевает перевезти останки митрополита Филиппа из Соловков в Москву и посылает за ними митрополита Никона. 9 июля при несметном стечении народа с великой торжественностью мощи святого были встречены государем и освященным Собором. На месте встречи позже был установлен храм в честь святителя Филиппа, митрополита Московского и Всея Руси. Прекрасная церковь, построенная по проекту М. Казакова в 1777 - 1778 годах, золотой жемчужиной сияет и поныне на проспекте Мира.