Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2011

Алекс Векслер

Синдром Катастрофы

Кибуцники за работой

Прошло много лет, появились нужные знакомства и связи, был приобретен (как принято говорить в Израиле) иврит, который дал возможность обратиться к источникам и, самое главное, не пропало желание узнать и понять, что же происходило в стране в те уже далекие от нас страшные времена, предшествующие образованию нашего государства.

Я позволю себе поделиться с читателем несколькими не совсем приятными для евреев Палестины 1940-х годов мыслями и фактами. В то время как в Европе планомерно и организованно уничтожался наш народ, палестинские газеты на иврите были в основном заняты внутренними, текущими, зачастую второстепенными проблемами. Они отказывались верить сообщениям и свидетельствам, поступающим из Европы. Раз за разом сообщения об уничтожении евреев отодвигались на последние газетные полосы или, что еще хуже, не помещались вообще, так как считались «неправдоподобными и неподтвержденными фактами». Так, газета «Хаарец» писала в середине 1942 года: «Все сообщения с оккупированных немцами территорий получены из непроверенных и, как видно, неосведомленных источников».

В те же дни газета «Давар» в унисон добавляла: «Следует воздерживаться от публикации неподтвержденных сведений, чтобы не увеличивать напряженность в и без того нервозно-напряженной ситуации в стране».

Читатели газеты «Хабокер» от 25 августа 1942 года смогли прочесть свидетельские показания польского беженца из Вильнюса, который рассказывал, как немцы и литовцы зверски убили 30000 вильнюсских евреев. В конце статьи помещено мнение редакции. «Трудно поверить, что все это могло произойти в действительности», – пишет газета и продолжает: «Можно предположить, что свидетель, поляк по национальности, целенаправленно хочет очернить литовский народ».

Шестнадцать газет на иврите выходили в то время в Палестине-Израиле. «Хаарец», «Давар», «Хабокер» были самыми крупными утренними газетами, а с декабря 1939 года стала выходить и «Идиот Ахронот». Ни одна из этих газет не могла, а может быть, не хотела сообщать жителям Палестины правду о происходящем в Европе. В Европе у них не было корреспондентов. Все поступающие новости приходили из иностранных телеграфных агентств, которые, во-первых, проходили строгую военную цензуру, а во-вторых, их совершенно не интересовала Катастрофа еврейского народа. И потому до конца 1942 года все, что происходило с евреями в Европе, обычно печаталось очень кратко на внутренних страницах газет, под мелкими, неброскими заголовками.

Много материалов посвящали газеты на иврите обзорам с фронтов Второй Мировой войны. Конечно, больше всего говорилось о боях союзников на Тихом океане и в Северной Африке. По количеству опубликованных материалов предпочтение явно отдавалось Великобритании (это понятно – английский мандат, тысячи палестинских евреев служили в британской армии). На втором месте с небольшим отрывом шли США. И только на третьем месте публиковались отчеты о кровопролитных боях Красной Армии против фашистской Германии.

Много места газеты отводили борьбе против Белой книги, ограничивающей, а потом и запрещающей въезд евреев в Палестину. А также – межпартийным политическим сражениям, обвинениям и подозрениям (надо заметить, что с тех пор ничего не изменилось!), культурной и театральной жизни, мобилизации добровольцев в Еврейскую бригаду.

Особый интерес представляла в те времена молодежь Эрец Исраэль, родившаяся здесь или приехавшая в рамках Алият Аноар (молодежная алия) или Алия Бэт (нелегальная алия). Это было первое поколение новых и гордых евреев, одинаково хорошо владевших сохой и винтовкой, готовых отдать жизнь за свою страну и доказавших это на деле. Взошедшие на эшафот и казненные англичанами бойцы Эцеля и Лехи вместе с воинами Пальмаха и Хаганы заставили англичан уйти из Палестины.

Здешняя молодежь жила и росла в условиях, максимально приближенных к экстремальным: постоянно существующая опасность, непрекращающиеся вылазки и провокации арабов, частые стычки с англичанами, кольцо вражески настроенных государств, окружающих Эрец Исраэль со всех сторон и напавших на следующий день после провозглашения Государства. Все это напоминало обстановку, в которой воспитывалась и советская молодежь, где складывался ее патриотический характер в период между Октябрьской революцией и Великой Отечественной войной. Отсюда «Волоколамское шоссе» Александра Бека и фильм «Чапаев», триумфально прошедший по всем городам и кибуцам. «Чапаева» израильские мальчишки, так же как и их сверстники в СССР, знали наизусть, так как смотрели несчетное число раз. Отсюда и непроходящая до сегодняшнего дня (правда, у старшего поколения) любовь к русским и советским песням, особенно лирическим и патриотическим. Оно и понятно, я уже писал об этом: у Советского Союза-России и маленького Израиля был, есть и будет общий генетический фон, созданный еврейскими писателями, поэтами и журналистами, художниками, скульпторами и архитекторами, кинорежиссерами, драматургами и актерами, учеными, композиторами и исполнителями. Ведь, как там ни крути, как ни подставляй псевдонимы, как ни пугай безродными космополитами, все равно даже в пару сауны на большинстве из них (особенно в то время, да и сейчас тоже) просматривались еврейские погоны и прочая специфическая атрибутика.

Девизом молодежи, воспитанной на примере Зои Космодемьянской и Ульяны Громовой, было: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». У израильской молодежи, выросшей на героизме Шломо Бен Йосефа, Моше Баразини и Меира Файнштейна, казненных англичанами, был очень похожий девиз: «Победить или умереть» (симптом Масады). Просто выжить (стоя на коленях) было недостойно и позорно. Поэтому это молодое поколение не могло понять и принять все то, что произошло с евреями Европы. Большинство переживших Катастрофу и оставшихся в живых, приехав в Израиль в конце 40-х – начале 50-х годов, быстро поняли ситуацию в стране и приняли правила игры. Они решили стать «молчальниками», т.е. просто набрали воды в рот. И они молчали десятки лет, стыдясь своего прошлого перед детьми и внуками.

Я помню, как в первые годы жизни в стране мне задавали много вопросов, связанных с геноцидом евреев. Наиболее частый из них звучал так: «Почему, когда двухтысячную толпу евреев, охраняемую двадцатью немцами или полицаями, гнали на смерть, евреи не убивали своих конвоиров и не бежали в леса к партизанам?» В ответ я говорил правду, но меня не понимали. Я пытался объяснить, что в большинстве случаев евреям было некуда бежать. За живого пойманного еврея давали 2 кг соли или сахара, за мертвого – только 1 кг. Я говорил, что антисемитские настроения немалой части гражданского населения оккупированных стран привели к тому, что евреев стали убивать еще до прихода немцев (Латвия, Литва, Эстония, Западная Украина). Так были убиты тысячи евреев, включая деда и дядю моей жены. Были даже случаи, когда немцы в самые первые дни оккупации разгоняли погромщиков и отпускали евреев. Они не любили излишних проявлений местной инициативы, халтуры и самодеятельности.

Очень скоро немцам удалось навести желаемый порядок. Человеческая мораль была раздавлена, а жизнь евреев настолько обесценена, что стала дешевле собачьей.

Гражданское население, за редким исключением, продолжало участвовать в травле, изгнании и уничтожении евреев, но делало это в рамках законов, установленных «высшей расой». Даже отряды вооруженной еврейской молодежи, которым удавалось вырваться из гетто и уйти в леса, нередко не принимались местными партизанами и были вынуждены под давлением враждебного населения возвращаться в гетто, чтобы, по крайней мере, погибнуть вместе с семьей. Именно так случилось с группой Йосефа Гласмана из каунасского гетто, которая, проплутав целый месяц в лесах, вернулась в гетто.

И, наконец, последний удар ожидал уцелевших в Катастрофе в самой стране. Наверное, кто-то слышал ивритское выражение «асабоним аэле» («эти куски мыла»). Так многие сабры называли новоприбывших из Европы. Дело в том, что немцы из костей евреев варили мыло – сабон. Сегодня это выражение имеет другую коннотацию. Хочу заметить, что за последние 30 лет, а особенно после того, как Менахем Бегин стал премьером в 1977 году, положение сильно изменилось. Ведь Бегин никогда не считал себя саброй, а всегда и везде оставался типичным представителем диаспор галута.