Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2012

Четырехметровая статуя Юрия Гагарина стала одним из экспонатов выставки современного скульптора Ксавье Вейана в Версальском замке

Евгений Минин

Мимолетные виденья

Гагарин

Нас было семеро, немытых, небритых, нечесаных – в таком виде проще было собирать грибы. К сожалению, кругом были одни мухоморы, эти сказочные галлюциногены. Через час мы стали казаться друг другу вымытыми, бритыми и причесанными. И вдруг мы почувствовали, что нас стало восемь. По красной дорожке мимо гордо шагал Юрий Гагарин. «Нина, поехали, – крикнул он мне. Но я была с мужем и никуда с Гагариным ехать не могла. А он прошагал по лесу метров пятьдесят, сел в космический корабль и улетел. Как Карлсон, который живет на крыше. Потом мимо прошли два красноармейца, скатали дорожку, положили ее в самосвал и уехали. А мы, все до одного так и застыли с разинутыми ртами: было ли это видение реальным или нам просто померещилось? Возможно, большая концентрация мухоморов повлияла на наше сознание. Но красную ворсинку от той дорожки, по которой шел Гагарин, храню до сих пор.

Лиля Брик

В нашем крохотном «Москвиче» мы приехали в Переделилкино, остановились возле Дома творчества. А что творят в этом доме Творчества легендарного поселка – сказать страшно. Когда мы все вывалились из машины, наш Володя от нечего делать поколотил другого мальчика. И так сильно поколотил, что тот начал кричать. На шум из ворот выбежала очень маленькая, очень худенькая, очень старая женщина в малиновых штанишках до колен, и все замолчали. А она как закричит: «Вот сейчас выйдет Владим Владимыч с ревОльвером – сразу умолкните». Все замолчали, и даже из деревянного сортира выскочил известный писатель Вася К., поскольку помнил, что Владимир Владимирович обещал мочить всех, кто в сортире. И только потом все поняли, что Лиля Брик имела в виду Маяковского. Все снова зашумели, а известный писатель Вася К. опять побежал в сортир.

Хусни Мубарак

Мучает меня один вопрос – расскажу поподробнее. Как-то в Шереметьево, улетая в Израиль и, проходя мимо зала ожидания, заметила толпу молодых ребят, глядящих на белую стену. «Это египетские летчики», – сказали мне. Они, дескать, возвращаются домой после усиленных тренировок перед Йом-Кипурской войной. И когда низложили Хусни Мубарака, вдруг услышала по телевидению, что он был летчиком и отличился на той самой войне. Значит, возможно, он был в той группе египетских летчиков. Интересно, видела ли я его в том сумрачном зале ожидания? – до сих пор не могу решить. И жаль, что Мубарак в этот момент не оторвал взгляд от стены и не посмотрел в мою сторону. Тогда бы я точно знала, что видела этого бедного Хусни…

Михаил Козаков

Когда-то нам надо было заплатить гонорар за мемуары Михаилу Козакову. Артист был гордым человеком и отказывался платить подоходный налог со своего гонорара.

И начала я уговаривать аудитора Эзру (что переводится с иврита как помощь), чтобы скостил налог знаменитому артисту.

– Ты видел – рекламный щит банка «Дисконт»? Там его лицо!

– Вай, – изумился Эзра, – 10% можно скинуть.

Я поняла, что надо ковать железо, пока горячо.

– И на рекламном щите банка «Леуми» его физиономия…

– Вай-вай – застрадал Эзра, – еще 20% долой.

Я решила пойти ва-банк.

– А на рекламном щите банка «Хапоалим» он в полный рост…

– Вай-вай-вай, – уронил голову на стол Эзра, – отдай ему мою зарплату, Нина, – это в самом деле великий артист!

Ни шагу из детства

Израильские интеллектуалы раздраженно, спрашивают иногда: «Почему многие русские израильтяне такие непримиримо правые (в политике)?» Проще всего ответить, что правшей в нашей стране больше, чем левшей. Но надо смотреть в корень, а точнее – в детство, начиная с того периода когда мы начали самостоятельно вставать с горшка. Тогда-то у нас стало появляться свое мироощущение и мировоззрение.

Конечно, Советская власть хотела лишить нас ориентиров, подсовывая книжку Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо». Но детство эта власть не смогла отнять – оно было у нас каждый день с восьми утра до девяти вечера. Детство было прочным и стабильным, практически все время находясь между ремнем и манной кашей.

В раннем возрасте я немного заикался. Врачи рекомендовали родителям побуждать меня учить и декламировать стихи:

Это мне помогло, хотя нынче, читая присланные в журнал стихи, чувствую, что снова начинаю заикаться, если не называть другие нехорошие симптомы. То ли дело русская поэзия – я купался в ней: Маршак, Квитко, Маркиш, Уткин – это был не пустой для сердца звук.

Рос я здоровым, потому что соблюдал режим, а чем-чем – режимом страна обеспечивала всех по полной программе. Кого – простым, а кого – просто строгим с содержанием в отдаленных местах. И уже тогда, говоря о ком-то, что он ходит налево – мы детским умом понимали, что товарищ делает что-то не очень хорошее. Нам вбивали в голову, что мы должны бороться за правое дело.

Конечно, не хочу сказать, что поспешный релятивизм есть европейская реакция как раз на массивное идеологическое оболванивание, но душа требует упорядоченности и красоты.

Наш экзистенциализм не философского, западного происхождения, а полудикого, автодидактического, с русской достоевщиной из XIX века, замешанной на возвышенных мечтах о «хрустальном билдинге» всеобщего согласия вперемежку с социальным цинизмом. Эти мысли посещали меня постоянно, пока я не вырос.

А теперь смотрю удивленно кругом – в детстве я украл у приятеля оловянных солдатиков, что не могу забыть до сих пор, а тут у меня пытаются украсть целую страну, включая и солдатиков, и мой журнал. Как же это соотносится с детскими установками? Поймите, что теория относительности Энштейна неприменима к Израилю. Это там, в России, можно было относить нечто в несколько миллионов долларов очень далеко, что и делают современные олигархи. У нас другие расстояния, и не та демократия кругом. И только что-то захочешь отнести, как вся пресса уже знает, и налоговая не дремлет. И потому детский эгоцентризм и острое чувство подлинности существования бросает нас в объятья правых партий, и мы оказываемся под их крышей, хотя и у них она иногда едет в левую сторону.

В русской классической литературе, на которой базируется наше мироощущение, известно укоризненное обращение к Годунову: «Борис, ты не прав!» Мы же, русские выходцы, сохраняем детскую уверенность в своей правоте которая независимо от нас транформирутся в политические пристрастия и, сливаясь с мыслями Сартра, создает абсолютную истину, логически не оставляя камня на камне от декартовского утверждения. Однако и этого нам вполне достаточно, поскольку происходим не из пробирки, а от наших кровных генетических родителей. И потому, когда нас попрекают, что мы впадаем детство, то знайте – это нас приближает не к Паркинсону и Альцгеймеру, а к истине, в которой мы всегда правы. Ну, в смысле – всегда правые.