Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2012

Мозес Гесс

Яков Басин

Предтечи Теодора Герцля

Гораций Гинцбург

Мечта о возвращении на свою историческую родину сопровождала еврейский народ на протяжении всех двух тысяч лет его скитаний в галуте. Когда в 1897 году сионизм как всемирное политическое движение был оформлен Теодором Герцлем во всех своих организационных формах, он опирался на уже имевшие место многие события и выступления прессы, на множество уже существующих проектов и деклараций. Главным же было то, что в Палестине уже существовал ишув, созданный репатриантами со всего мира задолго до того, как Герцлю вообще пришла в голову мысль о возрождении еврейской государственности.

После Великой французской революции идея возрождения древнего еврейского государства на западной окраине Османской империи, витала в воздухе.

Наполеон Бонапарт во время Египетского похода опубликовал прокламацию, призывающую евреев присоединиться к нему и помочь ему вернуть им древний Иерусалим, чтобы провозгласить Еврейское государство со столицей в этом городе. И уже в начале XIX века появились книги, в которых предлагались практические меры по воплощению этой идеи в жизнь. Так, один из казненных в1825 г. декабристов полковник Павел Пестель (1793–1826) в своей фундаментальной работе «Русская правда», посвященной переустройству российского общества, писал (гл. 2 «О племенах, Россию населяющих») о тех особых обстоятельствах, заставляющих оказать «содействие евреям и учреждению особого отдельного государства в какой-либо части Малой Азии». Вот что он конкретно предлагал:

«Назначить сборный пункт для еврейского народа и дать несколько войска им в подкрепление. Ежели все русские и польские евреи соберутся в одном месте, их будет свыше двух миллионов. Такому числу людей не трудно будет преодолеть все препоны, которые Турция может им противопоставить. Пройдя всю европейскую Турцию и пройдя азиатскую, они могли бы занять там достаточно места и устроить особое еврейское государство».

Дело здесь не в безумии самого замысла и его явной иллюзорности. И дело даже не в том, что имел в виду Пестель под словами о тех особых обстоятельствах, заставляющих оказывать «содействие евреям», а в том, что проект этот был размещен в работе, которая называлась «Государственная грамота Великого народа Российского», то есть ставился на уровень имперской задачи.

Уже тогда, в первой четверти XIX века, были в мире люди, которые задачу объединения всех евреев мира в одну огромную общину расценивали как вполне реальную. Однако надежд на то, что это удастся когда-либо сделать на территории Палестины из-за антиеврейской политики тогдашних турецких властей не было, и начались поиски другого места для государственного устройства евреев. Так родилась идея создания еврейской национально-культурной автономии вне исторической родины этого народа.

Одним из тех, кто посвятил решению этой задачи жизнь, был американский политик и филантроп Мордехай Ноах (1785–1851), который решил, что лучшим местом средоточия евреев всего мира будет Северная Америка: там еврейская эмансипация к этому времени достигла достаточно высокого уровня. И он решил создать на территории США автономный еврейский штат и даже выбрал для него место – остров Гранд Айленд в районе Великих озер близ Ниагарского водопада. Был в этом решении и определенный коммерческий расчет: в те дни была популярной идея использовать этот водопад как энергетический центр, а, следовательно, весь район мог бы стать величайшим промышленным регионом.

В то время в США проживало не более 10 тысяч евреев, и опираться Ноаху было особенно не на кого. На помощь пришли друзья-христиане, которые разделяли его идеи. При их поддержке Ноах приобрел участок в две с половиной тысячи акров земли близ города Буффало (штат Нью-Йорк) и выпустил 1 сентября 1825 года прокламацию, приглашая евреев всего мира в созданную им колонию «Арарат». Название своей колонии он дал по имени горы, на которую опустился Ноев ковчег во время всемирного потопа. Пригласил он туда, кстати, и американских индейцев, которых расценивал как представителей одного из исчезнувших колен израилевых. Себе он отвел место главы воссозданного Израиля – «судьи и правителя», как он назвал свою должность.

Совершенно естественно, что на предложение Ноаха никто не откликнулся, даже индейцы. Проект был обречен уже на уровне замысла, хотя мысль «заново отстроить Иудею как независимое государство» в Северной Америке поддержал президент страны. (Сегодня на острове Гранд Айленд нет ни еврейской общины, ни синагоги). А спустя 15 лет весь цивилизованный мир всколыхнуло «Дамасское дело» по обвинению евреев в ритуальных преступлениях. Еврейский вопрос вновь стал в центре внимания всей мировой прессы.

5 февраля 1840 г. Дамаск, находившийся под египетским правлением, был взбудоражен известием об исчезновении настоятеля местного монастыря капуцинов и его слуги-мусульманина. Монахи немедленно пустили по городу слух, что это – дело рук евреев, которым для выпечки мацы накануне праздника песах нужна была христианская кровь.

Расследование проводил французский консул, под чьей юрисдикцией находились христианские общинные учреждения Сирии. Несколько евреев было арестовано. Под пытками двое из них умерли, один ради спасения жизни перешел в ислам, но остальные подписали «признания». Но так как на самом деле евреи никого не трогали, места, где находятся тела пропавших работников культа, никто из них, естественно, показать не мог. Тогда власти взяли в качестве заложников 53 еврейских ребенка. Цель была одна: выпытать у их родителей, где спрятана кровь жертв. В еврейском квартале начались погромы, в которых принимали участие как католические, так и мусульманские толпы.

Волнения в Сирии удалось унять только после того, как этот регион осенью 1840 года попал под юрисдикцию Турции. 6 ноября того же года султан под давлением прибывшей в Стамбул делегации из европейских стран издал указ, который объявлял обвинение евреев в употреблении христианской крови клеветой. Этим же указом запрещалось возбуждение судебных процессов на основании такого обвинения.

Дамасское дело вызвало серьезное волнение в еврейском мире и заставило евреев серьезно подумать, не является ли оно предвестником погромных настроений в других регионах мира и, в первую очередь, в России, где Николай I издал ряд законов, ограничивающих евреев в правах, что привело к эскалации и без того напряженной обстановки. В то же время общая опасность, как это уже многократно случалось в прошлые эпохи, привела к укреплению в еврейской среде национального самосознания. Произошел и некий поворотный момент в подъеме серьезного международного интереса к вопросу о предоставлении евреям автономной территории.

Палестина в это время была в состоянии полного экономического упадка. У нее даже не было никакого административного статуса. Нищета и запустение делало этот клочок земли совершенно непривлекательным для эмиграции сколько-нибудь значительного количества людей даже из самых бедных и отсталых слоев населения Европы. Но очевидная слабость и намечающийся распад Османской империи приковывали внимание западных стран к этому клочку земли как к возможному плацдарму для дальнейшей территориальной экспансии. США, и все основные европейские державы немедленно учредили в Иерусалиме консульства, а английское правительство даже серьезно обсудило вопрос о еврейской колонизации Палестины.

В прессе политики высказывали мысль об организации международного проекта, когда еврейские деловые круги начали бы арендовать у султана земли и создавать свои поселения, а основные крупные европейские державы выступили бы гарантами создания нового государства. В Лондоне велись серьезные дебаты о мессианской роли Великобритании в вопросе возвращения еврейскому народу его древней родины. В романе Б. Дизраэли «Олрой» автор прямо заявляет: «Моя мечта – Иерусалим. Город, который мы потеряли, по которому тосковали и за который сражались».

В 1840 году один из таких проектов под названием «Новая Иудея» был опубликован в Берлине, но в нем для возрожденного еврейского государства предлагалось подыскать какое-то другое место: «Палестина была колыбелью еврейского народа, но не может быть его постоянным домом». Причины для такого опасения заключались не только в страхе окончательно оказаться в зависимости от воли восточного властелина, но и в опасности стать игрушкой в руках великих держав. И, тем не менее, именно Палестина называлась большинством энтузиастов возрождения еврейского государства как место его расположения.

Одним из первых, кто поднял этот вопрос в США, был Мордехай Ноах. В 1844 году он прочел в нью-йоркской синагоге «Бней Иешурун» лекцию «О восстановлении государства евреев». Через год ее текст был издан отдельной брошюрой с приложением карты современной Палестины. В большой аудитории, где находилось много специально приглашенных христианских священников, он призвал весь христианский мир прекратить бесполезные попытки обращения евреев в свою веру. Указав на то, что именно данный момент является наиболее удачным для возвращения евреев на Землю Обетованную, он сказал: «Я предлагаю всем христианским сообществам, проявляющим интерес к судьбе Израиля, содействовать восстановлению государства евреев, оказав им помощь в колонизации Иудеи… Прежде всего следует ходатайствовать перед турецким султаном о разрешении евреям покупать земли, владеть ими, строить дома и свободно заниматься любой работой, какой они пожелают, а также об обеспечении им полной безопасности».

Одним из провозвестников сионизма в те годы был немецкий философ еврейского происхождения Мозес Гесс (1812–1875), оказавший в свое время влияние на формирование личностей К.Маркса и Ф.Энгельса. Путь Гесса к пониманию исторической сущности еврейства не был простым. В 1851 г. в книге «Окончательный приговор общественному миру прошлого» он пишет о двух «двух чудовищных образчиках несчастных народов»: китайцах – «тело без души» – и евреях – «душа без тела». Оба этих народа, как пишет Гесс, «уныло бредут сквозь вереницу веков». Когда он писал эту книгу, он не видел смысла в борьбе за возрождение еврейской нации, поскольку был убежден: сами евреи не уверены в себе и сомневаются в необходимости такой борьбы.

Пройдет десять лет, и в книге «Рим и Иерусалим: последний национальный вопрос» Гесс напишет слова, которые спустя еще тридцать пять лет напишет независимо от него Теодор Герцль и которые лягут в концепцию самого Герцля о месте евреев среди других народов мира. Вот они – эти слова: «Мы всегда останемся чужаками среди других народов. Не исключено, что, проникшись чувствами гуманности и справедливости, эти народы дадут нам возможность эмансипироваться. Но они никогда не станут уважать нас до тех пор, пока нашим руководящим принципом, почти религией останется ubi bene ibi patria – «где хорошо, там и родина». До тех пор, пока этот принцип мы будем ставить выше памяти о великих деяниях своего собственного народа, несмотря на все просвещение и образование, еврей в изгнании, отрицающий собственную национальность, никогда не заслужит уважение народа, среди которого он живет».

Герцль, работая над своей книгой «Еврейское государство», еще не был знаком с книгой Гесса «Рим и Иерусалим», но, познакомившись, записал в своем дневнике: «Все, что мы пытались сделать, есть в его книге».

Мысль о том, что для евреев родиной является страна, приютившая их после столетий скитаний, и что мечта о возвращении на свою историческую родину для них не более чем строчка в молитве, была мучительной для многих деятелей еврейского Возрождения. Но что делать, если так сложилось исторически? Как гласит старая еврейская поговорка, «у каждого государства – те евреи, которых оно заслуживают». Но ведь именно эти евреи и должны были оказаться в Палестине и создавать собственную страну независимо от того, достойны они этого или нет и способны ли они на это или нет.

В 1880 году в лондонском журнале «Девятнадцатый век» появилась статья писателя Лоренса Олифанта «Евреи и восточный вопрос», в которой автор пытался проанализировать, как сами евреи относятся к проблеме воссоздания еврейской государственности и вообще – нужно ли им это государство? Его анализ вполне применим и к нашему просвещенному веку.

Западному еврею еврейское государство не нужно, пишет автор. Западный еврей презрительно относится к своей национальности и лихорадочно цепляется за ту страну, которая его эмансипировала. В отличие от него, восточному еврею собственное государство необходимо. «Страна, в которой он живет, презирает его, клеймит позором, преследует, чинит над ним несправедливости, устраивает неслыханное по размаху его уничтожение, держит его в рабстве. Он не питает к этой стране никакой привязанности».

Израильский историк и публицист Владимир Лазарис, приводя в своей книге «Сонет для статуи Свободы» эти слова из статьи Лоренса Олифанта, комментирует их словами американской поэтессы еврейского происхождения Эммы Лазарус: «В государстве, где свобода как таковая вообще неведома гражданам, и еврей остается рабом».

Лоренс Олифант (1829–1888) остался в истории XIX века как один из самых деятельных сторонников возрождения еврейского народа в Эрец-Исраэле. Выходец из знатной шотландской семьи, христианин, Олифант был потрясен кровавыми погромами в России в 1881 году после убийства Александра II. Будучи распорядителями фонда лондонского муниципалитета по оказанию материальной помощи евреям-беженцам, он прибыл в Галицию и проводил работу, пытаясь направить поток беженцев не в США, а в Палестину. За два года до этого он совершил путешествие в Эрец-Исраэль с целью изучить условия, в которые могут попасть европейские евреи, оказавшись в новых для себя условиях. Его план заселения этого региона евреями был с охотой принят турецким правительством: Турция, только-только лишившись после войны с Россией своих владений на Балканах, остро нуждалась в срочном подъеме экономического и культурного уровня своих азиатских провинций. Очередной раунд переговоров закончился еще более удачно: турки выразили готовность обеспечить расселение евреев в Палестине, получив при этом согласие английского правительства начать строительство здесь железной дороги.

В том же году Олифант вновь вернулся к переговорам, но неожиданно ухудшились англо-турецкие отношения в целом, и переговоры пришлось прекратить. И тогда Олифант пошел на беспрецедентный для того времени шаг: в 1886 г. он поселился в Хайфе и занялся благотворительной деятельностью, прославившись, к тому же, как один из наиболее последовательных деятелей движения мистицизма. Его секретарем и переводчиком в эти годы был поэт Нафтали Имбер, автор текста стихотворения, ставшего в последствии гимном Израиля «Атиква». В это же время выходят и книги Олифанта, посвященные жизни современной Палестины – «Страна желанная» (1886) и «Хайфа, или Жизнь в современной Палестине» (1887).

Проект строительства в Палестине железной дороги был в те дни вполне осуществим: этим мог заняться другой филантроп, также посвятивший жизнь идее будущей колонизации Эрец-Исраэля евреями. Этим человеком был выходец из семьи придворных банкиров короля Баварии финансист Морис де Гирш (1831–1896).

Как раз именно создание железнодорожного сообщения в Турции и принесло Гиршу то огромное состояние, которое он предполагал потратить на создание для евреев национального очага, способного оградить их от насилия со стороны других народов. Но в середине XIX века в мире еще не существовало ни одной такой международной еврейской организации, которая могла бы осуществить эту грандиозную затею. А пока тревожная ситуация подгоняла людей, которые могли бы взять на себя эту непосильную ношу. После Дамасского дела таким же шокирующим событием для еврейского мира стало Дело Мортары.

В 1858 г. в итальянском городе Болонье папская полиция увела из еврейского дома шестилетнего Эдгардо Мортару с целью воспитания его как христианина. Когда ребенку был только год, он тяжело заболел, и христианка, прислуживавшая в доме, решив, что мальчик умирает, тайно крестила его. И вот теперь его силой забрали у родителей, объяснив, что крещение перед лицом смерти имеет законную силу, даже если оно против воли родителей. По Европе прошла волна протестов. По всеобщему мнению, это было открытое посягательство на свободу совести и родительских прав. В этом же духе выступили императоры Франции и Австрии, но папа Пий IX ни на какие уступки не пошел. Эдгардо получил серьезное теологическое образование, стал каноником и профессором теологии в Риме и даже заслужил за свое усердие и успехи титул «апостолического миссионера».

Дело, конечно, не в судьбе одного конкретного еврейского мальчика, насильственно обращенного в христианство, хотя и это важно. Дело Мортары наглядно показало, что только при наличии серьезной международной еврейской взаимопомощи сами евреи смогут достойно защищать свои права. И вот в том же, 1858 году, когда только начало разворачиваться дело этого шестилетнего мальчугана, по предложению ученого и журналиста Исидора Канна основывается межобщинная организация «Альянс» («Всемирный еврейский союз»). Манифест «Альянса» провозглашал солидарность в еврейском вопросе «важнейшим стимулом к еврейскому возрождению». Одним из первых, кто сделал серьезную финансовую поддержку «Альянсу», как раз и был барон Морис де Гирш: в 1874 г. он пожертвовал на нужды организации один миллион франков. Все деньги пошли на открытие еврейских школ на территории Османской империи.

Когда после убийства Александра II десятки тысяч евреев стали покидать Россию, основная эмиграционная волна пришлась на США – в Палестине оказались лишь около 30 тысяч беженцев. Жизнь на средиземноморском побережье не была легкой. Малярия уносила сотни жизней. Отсутствие пахотных земель и борьба с солончаками сводила на нет все усилия по налаживанию сельского хозяйства. Полуголодное существование заставляло колонистов покидать эту землю и двигаться дальше, в Америку. Было ясно, что в таких условиях ставить вопрос об учреждении еврейского государства в Эрец-Исраэль бесполезно. И начались очередные поиски новой Земли Обетованной, возникли новые проекты. В этот момент и наступила новая эпоха в жизни барона Гирша.

Гирш был убежден, что большинство евреев России, в состав которой входили тогда земли Восточной Польши и Прибалтики, необходимо переселить в автономное еврейское государство, которое будет создано на территории какой-либо страны, изобилующей значительными массивами необработанных плодородных земель. Его выбор пал на Южную Америку – в основном, на Аргентину. Для воплощения своего грандиозного замысла по переселению миллионов людей за океан он основал в Лондоне в сентябре 1891 г. Еврейское колонизационное общество (ЕКО). В том же году в Нью-Йорке возникает фонд помощи еврейским иммигрантам, а еще через год с согласия русского правительства в Петербурге получает прописку центральный комитет ЕКО, стремившийся облегчить эмиграцию евреев из России и Румынии.

Первоначальный капитал Еврейского колонизационного общества составлял два миллиона фунтов стерлингов, но уже к концу XIX в. он достиг восьми миллионов. Целью Еврейского колонизационного общества, по замыслу де Гирша, было основание в Аргентине «нового отечества» для евреев-эмигрантов, которых предполагалось отвлечь, как он писал, «от их обычного занятия – торговли, и, превратив в земледельцев, постепенно содействовать этим делу возрождения еврейского племени». Гирш передал Еврейскому колонизационному обществу огромные пространства земли, однако одновременно ЕКО начал создавать земледельческие колонии и в Северной Америке – в США, в Канаде. Причем, он был настолько увлечен своим замыслом, что когда представители российской палестинофильской организации «Хововей Цион» обратились к нему об оказании материальной помощи еврейским поселенцам в Палестине, он ответил отказом. Негативно он воспринял также появление организованного сионистского движения во главе с Теодором Герцлем.

Российское отделение ЕКО возглавил барон Г. Гинцбург, который и занялся комплектованием групп переселенцев. И здесь мы сталкиваемся еще с одним выдающимся деятелем еврейского Возрождения досионистского периода.

Гораций Гинцбург (Нафтали Герц, 1833–1909), представитель семьи еврейских банкиров, филантропов и общественных деятелей в России 2-й половины XIX – начала ХХ вв. Гораций фактически возглавлял основанный в свое время отцом банк. Великий герцог Гессен-Дармштадтский еще в шестидесятые годы поручил ему ведение всех своих финансовых дел и даже назначил своим генеральным консулом в России (1868–1872), пожаловав ему барона. Это был первый случай в истории России, когда царское правительство дало согласие на назначение еврея консулом. В 1889 г. Гораций получает звание действительного статского советника. Столь высокое положение в российской бюрократической иерархии в серьезной степени способствовало обширной общественной деятельности барона и помогало ему заниматься благотворительностью. Г. Гинцбург возглавлял петербургскую еврейскую общину и Общество для распространения просвещения между евреями в России. Когда прокатилась волна погромов в 1905 г., он организовал и возглавил Комитет помощи жертвам погромов. Многие тысячи еврейских переселенцев обязаны барону возможностью покинуть Россию и избежать расправы «черной сотни».

Барон Морис де Гирша ушел из жизни в 1896 г., и характер деятельности Еврейского колонизационного общества расширился. В том же году в Париже состоялось собрание деятелей ЕКО, которое приняло решение оказывать финансовую поддержку, кроме Аргентины, еврейским колониям в Палестине, а также содействовать развитию земледелия и ремесел среди евреев в России. В 1898 г. Еврейское колонизационное общество приступило к обследованию экономического положения русских евреев. Его инструкторы, работавшие в земледельческих еврейских поселениях России, помогали совершенствовать методы ведения сельского хозяйства, создавали кооперативы. Для осуществления эмиграции из России в сельскохозяйственные поселения на американском континенте и в Эрец-Исраэль ЕКО только в 1904–14 гг. создало 507 эмиграционных комитетов с центром в Петербурге. Но к этому времени уже окрепло основанное в 1897 г. сионистское движение, действовала Всемирная сионистская организация, и у евреев появилась реальная возможность работать над созданием собственного государства на своей исторической родине.