Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2012

Анна Берг

Что в имени моем?

Успех лечения души или тела во многом зависит от правильного профессионального подхода. Как психотерапевт могу сказать, что исправлять ошибки других специалистов – это сложный и длительный процесс. Клиент, в консультировании которого были сделаны неправильные шаги, всегда требует больших затрат времени и энергии. Так случилось с Ольгой, мамой американского второклассника Гарика, о котором я рассказывала в предыдущей статье («Информпространство»,№168).

Иммигрировав вслед за мужем в США из России, Ольга страдала депрессией. Она забросила все свои увлечения, не очень обращала внимание на детей и мужа, раздражалась и плакала по малейшему поводу, плохо спала и заедала свои горести выпечкой и сладостями. Решив, что депрессия является следствием вынужденного безделья, Ольга безуспешно искала работу. Резюме квалифицированного программиста было интересно многим работодателям. Но одного интервью с самой претенденткой рекрутерам бывало достаточно, чтобы отказать ей в приеме на работу. В американских компаниях предпочитают улыбчивых, положительно настроенных групповых игроков, а Ольга с трудом сдерживала подступавшие слезы, когда ей задавали вопросы об образовании и профессиональном опыте. Женщина и сама не представляла, как сможет часами сосредотачиваться на написании и корректировании компьютерных программ, одновременно взаимодействуя с коллегами. Даже поход в супермаркет требовал от нее сильного напряжения.

Стараясь помочь любимой жене, муж Александр отвез Ольгу к семейному доктору, который диагностировал депрессию и, не имея достаточного опыта лечения этого расстройства, прописал антидепрессант, который ему активно предлагал торговый представитель известной фармацевтический компании. Не вчитываясь в список побочных действий, Ольга начала принимать лекарство и через несколько дней почувствовала себя лучше, а потом и совсем хорошо. Но через несколько месяцев еще более заметно прибавившая в весе женщина вновь обратилась к семейному врачу. На этот раз она жаловалась на проблемы в интимной жизни и совсем не свойственные ей в прошлом злобную раздражительность и даже нетерпимость к мужу и детям. Выслушав Ольгу, семейный врач прописал дополнительный препарат и посоветовал супругам записаться на прием к специалисту по семейной психотерапии. Ольга же, понадеявшись на новое лекарство, решила сосредоточиться на профессиональном росте. Найдя, наконец, работу по специальности она все вечера проводила у компьютера, стараясь сделать как можно больше, чтобы продвинуться в новой компании. Дети и муж отошли для Ольги на второй план. Муж Александр больше не мог найти с ней общий язык и старался поменьше общаться с ней. Дети со всеми вопросами предпочитали обращаться только к отцу, чтобы не провоцировать вспышки раздражения со стороны матери. Когда-то счастливая семья изменилась до неузнаваемости.

Ольга, чьи родители развелись, когда ей было всего шесть лет, выросла в семье с матерью и отчимом. Однако, в трудные минуты жизни она всегда обращалась к родному отцу; назовем его Давидом. С ним Ольга всегда находила общий язык, уважала его мнение и проникалась его интересами. Подражая ему, она увлеклась математикой. Познакомившись с Александром, своим будущим мужем, девушка сначала представила молодого человека Давиду, а потом уже познакомила с мамой. Поженившись, молодая пара переехала к отцу Ольги, который, как ветеран войны и доктор наук, имел двухкомнатную квартиру. Дети Ольги и Александра родились в доме дедушки, откуда позже молодая семья эмигрировала в США.

К моменту нашей с Ольгой первой встречи в университетском консультативном центре, Давида активно приглашали разные международные еврейские организации и университеты для чтения лекций по истории Холокоста. Получив приглашение в США, Давид несколько недель провел в гостях у дочери. Он быстро понял, что брак Ольги и Александра трещит по швам и что настроение и поведение Ольги лежит в основе проблем в семье. Давид вспомнил, что его письма внуку Гарику помогли мальчику адаптироваться в американской школе и настоял на обращении супругов к психотерапевту, который рекомендовал Ольге инициировать переписку между Гариком и дедушкой.

Выслушав семейную пару, я решила начать с индивидуальной работы с Ольгой, так как именно ее поведение наиболее деструктивно влияло на жизнь семьи. Женщина понимала, что антидепрессанты не решают ее психологических проблемы на 100%, но была твердо уверена, что просто не сможет функционировать без них. Для нее задача психотерапии сводилась лишь к «удержанию ее на плаву». Я же планировала гармонизацию жизни всей семьи как следствие постепенного улучшения поведения и настроения Ольги и отказа ее от антидепрссантов.

В ходе еженедельных психотерапевтических сессий Ольга подробно рассказывала мне о своем детстве в Москве, разводе родителей, отношениях с матерью, отцом и отчимом, создании собственной семьи, проблемах иммиграции и сложностях в общении с детьми и мужем. Один аспект жизни клиентки представился мне наиболее важным для определения причин ее депрессии.

Когда Ольге было почти 16 лет, мама и отчим убедили ее, что поступить в университет с фамилией ее родного отца в Советском Союзе просто невозможно. В 16 лет Ольга поменяла фамилию и получила паспорт с записью «русская» в графе «национальность». В жизни девушки мало что изменилось. Она по-прежнему много времени проводила с Давидом, ходила с ним в походы, знакомила с ним своих друзей. В Московский университет она так и не поступила, а закончила, как и многие еврейские юноши и девушки ее поколения, математический факультет МИИТа. Казалось, что история с формальным отказом от отца и сменой фамилии никак не повлияла на Ольгу. Для окружающих она оставалась еврейкой, вышла замуж за однокурсника-еврея и детей своих воспитывала в традициях советских евреев. Возможно, что история со сменой национальности не сказалась на психике женщины, останься она в России. Но, приехав в США, Ольга, как и все иммигранты из стран бывшего Союза, для американцев стала именно русской. Полузабытая история переросла во внутренний конфликт.

В подростковом возрасте человек проходит период психосоциальной идентификации, или осознания своей принадлежности к определенным идентификационным группам: семейным, религиозным, этническим, расовым. Если с раннего возраста воспитывать ребенка, как еврея, то подростком он осознает принадлежность к этой идентификационной группе. Только успешно прошедший период психосоциальной идентификации человек, не задумываясь, отвечает на вопрос, кто он. В развитии Ольги процесс самоидентификации ее как еврейки был прерван, когда ее убедили сменить фамилию и записаться русской. Родители думали, что обеспечивали ей равные возможности на образование и трудоустройство. Они и не представляли себе, что нарушали естественный процесс формирования ее личности. В США весь прошлый опыт Ольги подвергся пересмотру. Из еврейки она превратилась в русскую иммигрантку. В отличие от других иммигрантов-евреев, Ольга не могла сказать, что всю жизнь боролась с антисемитизмом. То, что в Союзе казалось безобидной уловкой, позволявшей обмануть систему, превратилось в сознании Ольги в измену. Чувство вины и безысходности захлестнуло молодую женщину, и она погрузилась в депрессию. Антидепрессанты улучшили ее настроение, но не разрешили внутренний конфликт.

Я объяснила Ольге, что в процессе созревания каждый человек проходит через определенные этапы развития и разделяющие их кризисы. Период развития человека в возрасте от 12-и до 18-и лет отличается обретением им способности к обобщению. Перед подростком встает задача объединить все, что он знает о себе, о своих социальных ролях, о своей принадлежности к различным группам и создать единое представление о самом себе. Подросток должен осмыслить свое «Я», связать его с прошлым и проецировать в будущее. Если человек успешно справляется с задачей психосоциальной самоидентификации, то у него появляется ощущение того, кто он есть, где находится и куда идет. Отнесение себя к определенным идентификационным группам позволяет подростку осознать свои роли в обществе. В Советском Союзе социальные роли «русский» и «еврей» были четко очерчены по отношению друг к другу. В представлении Ольги различия между идентификационными группами евреев и русских были существенными и социально значимыми. Уже подростком она знала, что в ее стране прошлое, настоящее и будущее еврейской девочки отличалось от прошлого, настоящего и будущего русской. До смены фамилии процесс ее психосоциальной идентификации успешно шел по одному пути. В результате смены фамилии и записи о национальности у Ольги возник внутренний конфликт социальных ролей. Для взрослых людей со сформировавшейся психикой смена фамилии была простой формальностью, а у подростка в период осознания собственного «Я» развился кризис психосоциальной идентичности. В результате незавершенного внутреннего кризиса Ольга не смогла до конца сформировать целостное представление о себе, своем месте в обществе и своем будущем. Роли жены, матери и русской иммигрантки накладывались на затормозившую свое развитие личность женщины, что добавило остроты неразрешенному в подростковом возрасте психологическому конфликту. В иммиграции психологическая нагрузка стала невыносимой, и организм Ольги отреагировал депрессией.

Результат моей работы с клиенткой зависел от успешного завершения процесса психосоциальной идентификации и преодоления подросткового кризиса идентичности. Большую помощь в моей работе с Ольгой оказал ее отец, который принял участие в нескольких совместных психотерапевтических сессиях. Он смог убедить дочь, что смена фамилии была не изменой, а шагом в борьбе еврейской девушки за свое будущее в Советском Союзе. Давид рассказал, что подростком, находясь в немецком концлагере, выдавал себя за румына, что не раз спасло ему жизнь. Конечно, когда-то в 16 лет перед Ольгой не стоял вопрос о сохранении ее жизни. И в то же время ее родители искренно заботились о равных возможностях для своего ребенка.

Жду Ваших вопросов и комментариев по адресу: DoctorAnnaBerg@gmail.com