Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2013

Титульный лист «Зоара». 1558 год

Эфраим Баух

Проводник бессмертного духа

«Зоар» – и это самое главное – пытается придти на помощь человеку в минуты темного страха, вползающего в душу неведомо откуда. Это страх перед жизнью и страх перед смертью. Он пронизывает и встряхивает человеческую душу до самых ее основ.

Все эти страхи традиционный иудаизм не принимал всерьез, отмахивался от них, считая вздором. Но, отметая это, он потерял возможность и право принести успокоение в душу того, кого страх этот изводит, и заплатил высокую цену за отрицание мистической стороны реальности.

«Зоар» же стоит на страже у порога этих «ночных страхов», бесстрашно вглядывается в тайны нашего существования, а не убегает от них, и потому вызывает ответную реакцию того, кто находит спасение, погружаясь в тайны жизни, в тайны мира.

Там – лестница, по которой чистые души возвращаются к своему источнику.

Воды этого источника скрыты за семью замками и печатями.

Открыть замки и расшифровать печати – совместная работа Б-га и человека.

Самое любопытное и потрясающее, что та или иная импровизация о самых глубинных, напряженных, драматически или трагически разрешающихся тайнах мира и жизни может начаться с взгляда на дерево, под которым сидят мудрецы, на пролетевшую птицу, на орла, парящего высоко в небе, со встречи с первым проходящим человеком.

В этом скрыт главный смысл Книги: любое самое незначительное событие таит в себе начало пути, ведущего к глубиннейшим тайнам жизни и смерти.

Стили Книги различны – от рассказа, повествования, дискуссии, толкования в виде диалога, монолога или беседы многих, до возвышенного, праздничного, даже литургийного стиля или же стиля тяжелого, многоступенчатого, со многими отступлениями, взлетами до высокого пафоса и спусками до умеренного взвешенного повествования или разъяснения, с переходами от образно-поэтического языка к языку, столь же невыразительному, как и невыразительны описываемые им события, являющиеся тоже частью жизни и требующие освещения.

И главное: выбор и сочетание слов просты, но внутренняя стремительность выражения, беглость и одновременно точность разъяснения сложнейших понятий, какая-то летуче очерчивающая образность придают самому дидактическому фрагменту текста эмоциональность. Именно поэтому особенно трудно добиваться адекватности перевода, ибо дело не в словах, их сочетаниях и даже не в точности их передачи, а в трудности уловить эту летучесть и динамику в описании, казалось бы, невыразимых понятий и чувств.

Про словам рабби Иегуды ди Модена, «это обычные общие пути в нашем мире, цель которых заставить спящих восстать».

Несмотря на то, что «Зоар» строится на недельных комментариях Торы, он не исчерпывается Торой, являющейся лишь внешней его рамкой, а охватывает все формы иудейского духовного творчества – галахические установки, мотивы Агады, фрагменты молитв и религиозных песнопений.

Все это толкуется через призму тайны.

Избрав мистический взгляд на мир В-вышнего, автор Книги в свободно развивающейся импровизации соединяет темы ТАНАХа с Мишной, от Мишны переходит к Агаде и молитве, и все вместе как единое духовное поле иудаизма показывает в зеркале Каббалы («Аспаклария» – я бы перевел это как «духовное зеркало» – одно из любимых слов в «Зоаре»). Потому эту Книгу можно назвать поистине сокровищницей еврейского духа.

Нет такой темы, связанной с душой человека и его духом, которая бы не обсуждалась в «Зоаре». Потому этой Книгой пользуются различные течения иудаизма.

Все духовные изгибы души еврейской, со всем светом и тенями, предстают в «Зоаре», и нет такого уголка жизни, которого так или иначе не коснулась эта Книга.

Великолепны толкования Акта Сотворения мира, динамики этого Сотворения, тайн души человеческой и Б-жественного духа мира, с одной стороны, народных преданий, верований в колдовство и сглаз (айн раа) – с другой. Мечты об освобождении вместе с мыслями о конце мира, поиски выхода и смирение, – все это дается в слиянии и противопоставлении.

За всем, что выразимо или же не поддается выражению, чего даже касаться нельзя, стоит Единый Абсолют, без конца и начала, верха и низа, Эйн-Соф, Тайное Тайных, завершенное и замкнутое в себе, как кольцо. Для того чтобы создать мир, Высшая Воля должна это кольцо разомкнуть. Для этого нужна лишь точка.

«Тайное Тайных Эйн-Соф пробивало и не пробивало себя самое, не проявляясь вовсе до тех пор, пока изнутри этой его пульсации не высветилась... точка», – начало мироздания.

Однако сам этот прорыв есть нарушение извечной гармонии Эйн-Соф, начало всех несообразностей, дающих толчок будущим разломам и потрясениям. Неумение управлять возникшей ситуацией привело, по сути, к разрушению задуманного Тайным из Тайных.

Потому главная тема «Зоара», как и всей Каббалы, – исправление (Тикун) с целью создания истинного, изначально задуманного мира.

Катастрофа предшествует гармонии.

Законы извечного – Сотворение и Исправление.

«Зоар» канонизирован. После ТАНАХа и Талмуда «Зоар» – третья священная Книга иудаизма. Ореол святости вокруг «Зоара» возник через сотни лет после его появления в результате длительного развития исторических событий. Вначале влияние «Зоара» было ограничено небольшими кружками каббалистов. В раввинистской и философской еврейской литературе «Зоар» даже не упоминается.

Сами каббалисты относились к «Зоару» как к древнейшей книге. Рабби Шем-Тов Гаон, разъясняя тайну сфирот, называет эту книгу «Маасе Бэрейшит лэ Хахамей Амишна» – «Акт Сотворения мира, согласно мудрецам Мишны » .

Освящение «Зоара» и широкое влияние его на массы связано с трагическими событиями еврейской истории – изгнанием евреев из Испании, которое потрясло все мировое еврейство. С погружением в небытие еврейства Испании закатилось солнце рационалистической философии, тяготеющей к универсализму, и мистика Каббалы, все более сливаясь с иудейской апокалиптикой, жаждущей национального освобождения, стала якорем духовного спасения, по сути, гибнущей нации.

Первая публикация «Зоара» в XVI веке дала еще больший толчок его славе, достигшей апогея в период расцвета Каббалы в Цфате ( главным образом, лурианской), соединившей в единый гениальный сплав мистику и апокалиптику.

Благодаря этому «Зоар» удостоился в духовном сознании народа Израиля канонизации, став третьим после ТАНАХа и Талмуда текстом. Более того, Талмуд и «Зоар» были восприняты как две стороны единого лика иудаизма – открытого и тайного, заключенного в Священном Писании.

В таком контексте святость «Зоара» выше святости Талмуда. Тайны «Зоара» воспринимались как дух и душа Торы в противовес галахическим постановлениям Талмуда, воспринимаемым как плоть Торы. Естественно, дух и душа выше плоти. Но дух и душа не могут существовать без плоти. Только сочетание «Зоара» и Талмуда могут привести к внутренней цельности и завершенности иудаизма.

Первая попытка противопоставить «Зоар» Талмуду была предпринята в христианской Каббале, расцветшей в период Ренессанса в Италии и Германии, а затем распространившейся по всей Европе и существовавшей до XVIII века. Христианские мистики освятили «Зоар», считая, что в Книге изображен облик иудейской чистейшей личности, к которой стремилось истинное христианство без «фальсификаций» Талмуда.

В иудаизме же «Зоар» противопоставило Талмуду саббатианство – мессианское движение, которое в своем апогее признавало единую основу «Зоара» и Талмуда, Каббалы и Галахи. Но после кризиса движения в связи с тем, что его духовный лидер Саббатай (Шабтай) Цви, напуганный угрозами султана, принял ислам, сектанство его последователей привело к резкому отрицанию Талмуда и противопоставлению ему святости «Зоара», достигшему фанатичной крайности в саббатианской секте в Польше – последователей Якова Франка.

Просветительское движение («Аскала») в Германии и восточной Европе наоборот – вначале признавало Талмуд как творчество иудейских мудрецов, «Зоар» же не просто отрицало, но воистину глумилось над ним, а затем стало отрицать и Талмуд.

Кризис саббатианства привел к тому, что в Польше было запрещено изучать «Зоар» до тридцатилетнего возраста. Число изучающих Каббалу резко уменьшилось. Но в массах это лишь усилило святость книги как истины, скрытой за семью печатями. «Зоар» читали, не понимая. Выдающийся религиозный деятель Моше-Хаим Луццатто писал: «Несмотря на непонимание, ощущается, что язык этот предназначен для души».

Святость «Зоара» резко возросла с движением хасидизма. Бешт (Баал Шем Тов) всегда носил с собой эту книгу, благодаря ей совершал чудеса и провидел будущее. Когда кто-то выразил изумление по поводу того, что Бешт, благодаря «Зоару», нашел человека, который давно разыскивался, Бешт ответил: «В свете, который сотворил Святой, благословен Он, в течение шести дней Творения, человек видел весь мир от одного до другого края. Затем свет этот укрыли праведники во имя грядущего. И где они его укрыли? В Торе. Потому, открывая «Зоар», я вижу весь мир».

Сближение магида из Межерича с Бештом произошло на почве изучения «Зоара». Бешт сказал ему: «Перед отъездом прокомментируй мне фрагмент из «Зоара». Сделал это магид. «Прекрасный комментарий, – сказал Бешт, – только подобен он телу без души». И начал Бешт толковать сам этот фрагмент. И это было настолько чудесно, что внезапно магид увидел, как Бешт взлетает и парит в воздухе (А. Кахане. Книга хасидизма. Варшава. 1912).