Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2009

Е. Кирсанов

Война или мир

Насколько реальна военная операция против Ирана?

В Вашингтоне сейчас верховодят практики, которые считают, что «плохой мир лучше доброй ссоры» и все вопросы можно решить переговорами. Это вызывает закономерную и понятную критику неоконсерваторов, но если говорить серьезно, то на ум приходит избитое: «политика — это искусство возможного». Действительно, без широкомасштабной военной операции говорить о гарантированном разрушении иранских ядерных объектов не приходится. А наземная операция — это много трупов с той и другой стороны. Это раз.

Два. Американцы завязли в Ираке и Афганистане, тут же и Пакистан со своими талибами образовался. Элементарные подсчеты говорят о том, что на все направления регулярных войск не хватит, а мобилизация — акт непопулярный, и немедленно отразится на рейтинге любого правительства.

Три. Война — это вообще вещь дорогая, а на три разных направления — разорительная. Тем более, финансовый кризис на дворе.

Четыре. Удар по Ирану вызовет обратную реакцию, то есть активизацию шиитских группировок и террористических проявлений по всему миру. Это не может «не радовать» арабские страны Персидского залива, которые Иран не любят, но своих шиитов откровенно побаиваются.

Пять. Вариант агрессии не получит одобрения в Совбезе ООН, поскольку там есть Россия и Китай. Значит, международно-правового «зонтика» не будет. Это, конечно, не смертельно (когда американцев это смущало?), но все-таки неприятно.

Резюме. Смена стратегии США и выбор направления главного удара в Афганистане — не столько добрая воля и разум «дядюшки Сэма», сколько печальная реальность. Все остальное — подстройка под эту реальность. В том числе и заявления американских военных в лице министра обороны Гейтса о том, что Иран не располагает в настоящее время эффективными механизмами для получения ядерного оружия, и не будет располагать еще долго. Не беремся судить о надежности источников американской разведки, но можно предположить, что это просто обоснование новой политики Вашингтона. Как в свое время также убедительно были представлены доказательства наличия у Ирака «химического оружия».

В результате, с Тегераном, несмотря на откровенно антисемитские высказывания иранского президента Ахмадинежада и отказ свернуть свою ядерную программу, признано целесообразным договариваться, о чем и оповещены уже союзники американцев на Ближнем Востоке и в Европе. И, вроде бы, все восприняли это с пониманием. Все, кроме Израиля.

Действительно, Израиль обеспокоен не на шутку. Страна, лидер которой только во сне не говорит о том, что Израиль надо уничтожить, активно пытается заполучить ядерное оружие. Более того, с отходом (временным или навсегда) США от идеи нанесения превентивного удара по иранской ядерной инфраструктуре, Израиль остается с Ираном фактически один на один.

В этом случае перед его руководителями стоит очень сложный вопрос. Нанести удар по Ирану самостоятельно, скорее всего, используя тактическое ядерное оружие? Это теоретически возможно. ЦАХАЛ, как всякая уважающая себя армия, обязан разрабатывать планы операций по нанесению превентивных ударов с использованием всех имеющихся в арсенале средств (т.е. и ядерных). Использование последних практически гарантирует полное уничтожение разведанных (подчеркиваем это) точек ядерной инфраструктуры. О сухопутной операции, которая дает полную гарантию успеха операции, понятно, речь не идет.

Каковы средства доставки? Носителями ядерного оружия у Израиля являются американские самолеты F-15 и F-16, три дизельные лодки немецкого производства «Дельфин», «Ткума» и «Левиафан» (каждая может нести 20 соответствующих торпед), а также баллистические ракеты (числом 300) «Иерихон 1» и «Иерихон 2» (последние с радиусом до 3500 км).

Теперь по порядку. Авиация не имеет возможности провести указанную операцию без дозаправки в воздухе. Одновременно на повестку дня встает проблема «коридоров» для пролета до Ирана. Вряд ли Турция, Сирия, Саудовская Аравия или Ирак согласятся предоставить такой коридор. Можно их, конечно, и не спрашивать, но тогда возможны инциденты с силами ПВО, что ставит под угрозу всю операцию. То же самое относится и к баллистическим ракетам.

Подводные лодки не имеют возможности совершить автономное плавание без наличия баз в непосредственной близости от целей. Кроме того, необходимо идти по Красному морю, что повышает в разы вероятность их обнаружения силами ВМФ того же Ирана, Египта или Саудовской Аравии. Идти через мыс Доброй Надежды в обход можно, но очень затратно. Значит, нужна база для подхода в непосредственной близости от целей.

В этой связи некоторое время назад лондонская газета «Санди Таймс» опубликовала сенсационные статьи о наличии у Израиля баз подводных лодок в Эритрее. Кстати, по утверждению этой же газеты, в Эритрее одновременно с израильскими находятся и иранские военные базы.

Эта публикация вызвала гневную дипломатическую реакцию Асмары, которая такие факты категорически отрицала. Похоже на правду, хотя всем известны крепкие эритрейско-израильские связи. По оценке ряда экспертов, в реальности, скорее всего, речь идет не о полномасштабной военной базе, а об эпизодических заходах подводных лодок Израиля в порты Эритреи для пополнения запасов воды и продовольствия, мелкого ремонта, не более того. Этого недостаточно для полномасштабного рейда, тем более, что Эритрея ссорится с Ираном не хочет.

То, что израильские подводные лодки дежурят в районе Африканского Рога, сомнений не вызывает. Об этом свидетельствует атака и торпедирование «неизвестной» подводной лодкой у берегов Эритреи иранского торгового судна, перевозящего оружие для «ХАМАС».

Все эти выкладки подтверждаются еще одним очень интересным фактом. По заказу Израиля ФРГ в прошлом году приступила к строительству трех подводных лодок класса «Дельфин». Строительство ведется на верфях в Киле. Полученные рядом экспертов фотографии из космоса показывают следующие вещи. Во-первых, корпус лодки на верфях в Киле на 14 метров длиннее, чем положено по проекту. Во-вторых, шахты для торпед также значительно больше проектных. Кроме того, по некоторым данным, двигатели у этой подлодки будут модифицированы, что увеличит режим автономного плавания примерно на 5 тысяч миль.

Какой вывод из всего этого? Израильские ВМС заказали себе лодку с расширенным радиусом автономного плавания и модифицированную под доставку ракет более высокого класса (типа «Си Лэнс» или «Иерихон 2»). По некоторым данным, эта лодка в настоящее время уже проходит ходовые испытания в районе Гибралтара. По всем своим характеристикам она способна решить задачи по поражению целей на территории Ирана автономно, в том числе, и ядерными боезапасами.

Из этого можно сделать вывод, что Израиль готовит возможный превентивный удар по иранским объектам с использованием в первую очередь сил подводного флота.

Но это военные, им сам бог велел, а что политики? Можно предположить: по имеющимся данным, американцы в ходе своих консультаций с израильтянами четко связали их обязательствами по неприменению силовых методов против Ирана без уведомления Вашингтона. Американцы объявили мораторий на рассмотрение вопросов иранского ядерного досье до начала лета, увязывая это с выборами в Иране. То есть для Вашингтона принятие решений по Ирану зависит, в том числе, и от результата выборов.

На превентивную атаку Ирана в одиночку Израиль вряд ли решиться по многим причинам. Прежде всего, из-за трудно предсказуемой по своим фатальным последствиям реакции Ирана, а также несомненной обструкции мирового общественного мнения. Вряд ли можно будет вразумительно аргументировать такую операцию (да еще с использованием ядерного оружия), опираясь только на «плохие» высказывания иранского лидера.

Следовательно, проведение такой операции в настоящее время маловероятно. Ее вероятность напрямую будет увязана с дальнейшим развитием внутриполитической обстановки в Иране. В случае прихода к власти «умеренных» и снижения накала антиизраильской риторики, Вашингтон однозначно возьмет курс исключительно на переговоры. А без американской поддержки израильтяне рискуют больше потерять, чем приобрести, в результате удара по Ирану.

Материал публикуется с любезного разрешения руководства Института Ближнего Востока (Москва)