Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2009

Виктор Кузнецов

Не подчиняясь известному порядку...

Афинский географ Страбон, ступив на берег озера Сирбониды (так его соотечественники называли Мертвое море), был потрясен: посреди водоема фонтанировал пузырящийся сноп нефти и огня. «Время от времени вода словно бы закипает, — записал он в дневнике, именуя нефть «асфальтом». — Поверхность озера вздувается, получая вид холма. Вместе с асфальтом из глубины поднимается большое количество копоти, от которой ржавеют медь, серебро, все блестящие предметы и даже золото...»

Страбон наблюдал не лавовый — наподобие Этны или Везувия, как полагал, а грязевой вулкан. Геологами нашего времени однозначно установлено, что грязевые вулканы не связаны с магматическими очагами недр, а являются частыми спутниками нефтяных месторождений... И господствует среди ученых в наши дни теория органического происхождения нефти.

И все же от проницательного эллина не ускользнуло, что движение флюидов при формировании нефтяных залежей, «...как и многих других токов огня и воздуха, не подчиняется известному нам порядку».

Происхождение нефти — при кажущейся хрестоматийности — («конечно же — из разложившихся в отсутствии кислорода растительных и животных тканей; из чего же еще?!») — одна из загадок Природы. Не все в распределении нефти по пластам и регионам планеты подчиняется порядку, известному сторонникам органической теории. В древнейших магматических породах, вскрытых Кольской сверхглубокой скважиной, например, зафиксировано присутствие родственного нефти битуминозного вещества, а на Миннибаевской площади (Татария) в аналогичных породах — углеводородного газа. В 1980-х годах на вьетнамском шельфе были открыты крупные нефтяные месторождения (Белый Тигр, Волк, Дракон), где продуктивными оказались не привычные нефтяникам песчаники и известняки, а глубинные кристаллические граниты. Похожее, хотя и небольшое, месторождение (Оймаша) известно в Казахстане...

Вероятно в этой связи — впервые в истории представительного научного форума — на Губкинских чтениях 1996, 2002 и 2008 годов в Москве совсем не было докладов о торжестве «единственно верной» органической теории происхождения нефти. А профессор Университета нефти и газа Владимир Гаврилов, базируясь на новейших геодинамических гипотезах учения о происхождении нефти, утверждал даже: «Мы выявили и разрабатываем лишь малую толику нефтяных запасов, которые представляют собой верхушку нефтяного айсберга. Основное тело его и корни кроются в глубоких недрах».

Может показаться странным, но именно в СССР, пережившем разгром генетики, кибернетики и других «уличных девок империализма», открыто — на совещаниях, проводившихся Академией Наук, университетами и министерствами — свои крамольные взгляды излагали так называемые «неорганики»: ленинградский профессор Н.А. Кудрявцев, академик АН Украины В.Б. Порфирьев и их ученики (в основном, из Львовского университета имени Ивана Франко). В 1958 году немецкий геохимик Отто Краутер, приехавший на подобное совещание всего через восемь месяцев после своего перехода в ГДР из ФРГ (случалось и такое!), был несказанно удивлен их докладами: «На Западе неорганические представления считаются курьезными!» Французская Академия, как известно, приравняла неоргаников к изобретателям вечного двигателя и отказывалась рассматривать сообщения о возможном поступлении глубинных углеводородов из вулканических источников.

Попытки призвать неоргаников «к порядку» были и у нас. «Они отправляют нас в недоступные недра земной коры, где никто не может знать, что происходит и как происходит. Они теоретически разоружают нас в решении важных задач, которые поручили нам Партия и Правительство», — сетовал на неоргаников академик А.А. Трофимук. Еще раньше, в марте 1953 года, профессор А.А. Бакиров назвал воззрения Н.А. Кудрявцева «попыткой опорочить учение Губкина» и «проявлением новой фазы идеологической борьбы на одном из теоретических фронтов».

Ожидавшихся оргвыводов, однако, не последовало — несмотря на то, что не было еще закрыто «дело врачей», и профессора-«отравители» подвергались в застенках жестоким пыткам. Н.А. Кудрявцев и «примкнувший к нему» (выражение члена-корреспондента АН М.Ф. Мирчинка) В.Б. Порфирьев не только уцелели, но и продолжали портить кровь своим противникам. «Признать глубинное происхождение нефти — это значит признать, что огромные коллективы ученых, научно-исследовательские институты и у нас, и за рубежом десятки лет работали и работают впустую», — заявлял Кудрявцев при переполненных залах. «Среди сторонников теории органического происхождения нефти много «отдыхающих пловцов», — поддержал его как-то академик Ю.А. Косыгин, не примыкавший ни к тому, ни к другому лагерям. — Но с берегов кажется, что они заняты чем-то полезным».

Равнодушие властей к «нонконформистам от нефти» в немалой степени, наверное, объяснимо тем, что у неоргаников на Западе не оказалось ни учителей, ни последователей. Их предтечей был Д.И. Менделеев. Но главная причина неприменения мер к «крамольникам» кроется, скорее всего, в том, что для практики (не только для добычи и переработки, но даже для поисков и разведки) происхождение нефти... безразлично.

Пусть она, как считал Менделеев, возникла в недрах при реакции карбидов металлов с водой (наподобие ацетилена в реакторе газосварочного агрегата). Или исходным веществом для нее послужил ил на дне древних застойных водоемов, как полагал И.М. Губкин. Или она в первозданном виде вошла в состав земного шара при формировании его из протопланетного облака и проникает в приповерхностные слои вместе с магмой, как представлял себе Н.А. Кудрявцев. Неважно даже, если в истории Земли были всего два этапа нефтеобразования, и от первого, очень древнего — допалеозойского — сохранились только следы в виде графита. Зато второй — совсем недавний, приуроченный к эпохе, предшествовавшей появлению на Земле человека, — как утверждал В.Б. Порфирьев, одновременно сформировал все месторождения: и в Сибири, и в Поволжье, и на Аравийском полуострове, и в Техасе... (Заманчиво, конечно, чтобы он повторился, ведь запасы «черного золота» тают).

Дело в том, что нефть ищут отнюдь не там, где она родилась. Это бессмысленно с любой точки зрения на ее происхождение — будь оно хоть органическим, хоть неорганическим. Ее ищут и находят только в местах, где имелись условия для скопления углеводородов в залежи. Главное из них — наличие природного резервуара, состоящего из пористых пластов, способных не только аккумулировать нефть, но и отдавать ее в пробуренные скважины. Не зря ведь Н.Б. Вассоевич, один из ведущих геохимиков-органиков, учит, что капли рассеянной «микронефти» из битуминозных нефтематеринских пород мигрировали в подземные ловушки, перекрытые непроницаемыми глинами или мергелями. А убежденный органик А.А. Бакиров настаивал на том, чтобы сообщества нефтяных залежей именовались не месторождениями, а местоскоплениями. Подразумевая при этом не только гиганты Самотлор, Ромашкино или Узень, но и карлики, разрабатываемые одной или двумя скважинами.

Проблема происхождения нефти, тем не менее, будет волновать наших потомков. И не только потому, что, решив ее, они, возможно, откроют путь к пополнению энергетических и химических ресурсов. Эта проблема тесно переплетена с другой (еще более сокровенной и волнующей!) тайной Природы — тайной происхождения жизни на Земле.

Ответ сторонника органического происхождения нефти на вопрос «Что же возникло раньше — нефть или жизнь?» однозначен: «Жизнь!» Иной вывод следует из точки зрения его противника, ведь первичные (ювенильные) углеводороды могли стать исходным материалом для образования как нефти, так и жизни. Для преобразования в аминокислоты, являющиеся, как известно, «кирпичиками» белков, углеводородам достаточно лишь присоединить азот к своим молекулам. Остается всего шаг, чтобы в водной среде образовались белковые агрегаты, способные к обмену веществ и размножению; иначе говоря — появились первые живые существа...

Впрочем, все могло произойти совершенно по-иному... Отнюдь не подчиняясь известному нам порядку.