Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2012

Сохранившаяся могильная плита на старом еврейском кладбище Пензы

Абрам Пекный

Из истории Пензы

Я хочу рассказать, как создавалась еврейская община Пензы. Главный источник сведений о пензенских евреях того времени – это воспоминания Мордехая Ехильевича Певзнера (1872–1933). Они были написаны на иврите по рассказам старожилов, переведены на русский в 1992 году молодым пензенским инженером Ю. Баркаганом. Находилась рукопись у внучки Певзнера – Баси Соломоновны Гугель. Хранение воспоминаний было связано с определенным риском потому, что язык иврит в советское время был запрещен. И за текст на иврите вполне можно было сесть в тюрьму. Но сейчас – не об этом. Перевод воспоминаний М.Е. Певзнера подарила мне Б.С. Гугель в 1992 году с трогательным автографом. Нижеследующие факты я буду черпать из этих воспоминаний и документов Государственного архива Пензенской области (ГАПО). Итак.

Старейший член еврейской общины Давид-Арон Кумин рассказывал, что «в 1868 году 15 летним юношей он пришел с отцом, чтобы поселиться в Пензе, и нашел здесь пять еврейских семей. Они жили трудной жизнью и не страдали от избытка хорошего. Все они были ремесленниками».

Из документов Государственного архива Пензенской области (ГАПО) следует, что несколько евреев-отставников из нижних чинов, прослуживших в армии 25 лет (они имели право, отслужив, проживать в любом месте России), появились в Пензе в 1864 году. Среди них была и одна женщина, которая поселилась раньше их, примерно в 1840 году.

Она, видимо, была женой нижнего чина, служившего в то время в гарнизоне. А женам евреев, служащих в армии, разрешалось проживать по месту службы мужа. Семья, вероятно, распалась, а женщина, по специальности портниха, осталась в городе. Власти о ней хорошо отзывались.

Евреи-винокуры, специалисты высокого класса, проживали в Пензенской губернии с семьями не ранее 1806 года. Вместе с детьми их было порядка 70 человек, и в зависимости от обстоятельств количество их уменьшалось или увеличивалось. Часть из них имели временные годовые паспорта. Некоторые владельцы винокуренных заводов содержали евреев без разрешительных документов, на свой страх и риск. Ведь евреи, не имевшие таких документов, выселялись в черту оседлости в 24 часа, а содержавшие их на работе – строго наказывались.

Совсем недавно я обнаружил уникальный архивный документ. Назывался он сложно: «О причислении с 1791 года еврейской нации воспринявшего веру греческого исповедания Алексея Данилова, сына Черкасова, по объявленному от него капиталу (тысячи десяти рублей) в пензенского купечества третью гильдию». То есть, речь идет о том, что некто А.Д. Черкасов, раннее бывший человеком еврейской веры, но потом принявший православие, объявил, что имеет определенный капитал, позволяющий ему войти в третью купеческую гильдию. И действительно, уже в документах 1792 года его имя встречается как имя купца, уплатившего «процентные деньги» на содержание магистрата. Заявление свое он написал 11 декабря 1790 г. Далее из документов следовало: «Черкасову 21 год. Живет с семьей в городе. Имеет «архитектурную науку в построении винокуренных заводов – в чем и состоит его промысел. Женат на пущенной на волю вечно от госпожи Луизы Христофоровой дочери. Имеет дочь Катерину шести месяцев». Тогда выходит, что А.Д. Черкасов родился в 1769 году и как минимум одна еврейская семья в то время в Пензе жила.

Снова заглянем в воспоминания М.Е. Певзнера. «Я вижу свой долг отметить этого великолепного человека, – пишет летописец, – оценить образ и место его в определенный период в истории Пензы. Он был человеком образованным и богатым, всем сердцем преданный еврейской общественной работе». Так М.Е. Певзнер говорит о Ханане Абелевиче Пинесе.

Купец 1-й гильдии Х.А. Пинес прибыл из Литвы в Пензу в 1898 году и сразу активно включился в жизнь общины. Ему было 30 лет. Своим умом, порядочностью, кипучей деятельностью он покорил даже не очень расположенные к евреям пензенские власти. К Ханану Пинесу повсеместно относились с большим уважением.

«Вследствие предписания от 12-го ноября минувшего года, представляя десять печатных экземпляров устава Пензенского благотворительного общества, имею честь донести Вашему Превосходительству, что действия свои означенное общество открыло 1-го сего января. Полицмейстер Кондауров. Января 2-го дня 1905 года». Открытие благотворительного общества в Пензе было первым большим делом Х.А. Пинеса. Вторым большим его делом было открытие первой за всю историю Пензы (городу тогда было всего 245 лет) еврейской школы.

Пензенские газеты, в том числе и губернские «Пензенские ведомости» не баловали читателя информацией о жизни евреев в городе, как будто они и не жили в Пензе. Даже не сообщили о начале строительства синагоги в 1897 году и об ее открытии в 1901-м – радостном событии в религиозной еврейской жизни того времени.

Правда, я нашел-таки одну заметку о том, как какой-то молодой еврей пытался якобы украсть из бани деревянную шайку. Кстати, владельцем бани, что находилась в конце улицы под названием Козье болото, был тоже еврей, стоматолог по профессии и купец одновременно Исай Соломонович Брагин...

И вдруг в номере «Пензенских ведомостей» от 16 июля 1908 года привлекла внимание большая статья «В еврейской школе», подписанная П.С. Это было неожиданностью...

Вот эта статья с небольшими сокращениями: «Заинтересовавшись вопросом о еврейской школе, для которой местным благотворителем Пинесом куплен дом в прошлом году, мы узнали, что таковая школа уже с полгода существует в Пензе на Троицкой улице (ныне ул. Кирова – прим. авт.) в доме купца Журавлева. (Позднее школа разместилась в строении купца Б.А. Лейкина на той же улице, дом № 27. – прим. авт.). И мы решили поближе познакомиться с ней. Школа занимала хорошую квартиру – весь второй этаж каменного здания, хотя никакой вывески и даже надписи на двери у нее нет. На звонок открывает дверь молодой человек с интеллигентным и очень серьезным лицом.

– Нельзя ли увидеть заведующую еврейской школой?

– Я учитель. Что вам угодно?

И узнавши о цели нашего посещения, он говорит:

– К вашим услугам. Прошу войти...

...Далее поясняет, что он учитель еврейского языка, и при школе есть еще учитель – настоящий филолог, который преподает русский язык и арифметику.

– Вот наши классы!

Учитель вводит нас в большую светлую комнату с окнами на улицу. Посредине стоят школьные парты...

– Школа открыта в январе нынешнего года. Здесь учатся и мальчики, и девочки вместе. Всего 40 человек... Занятия у нас утренние и вечерние. Вечером занимаются изучением еврейского языка дети евреев, которые учатся в русских гимназиях.

– Как продолжителен курс в вашей школе, и какова программа?

– Курс предполагается трехгодичный, а программа приноровлена так, чтобы окончившие у нас, могли поступить в 1-й класс гимназии или реального училища.

– Имеет ли какое-либо отношение к настоящей школе г-н Пинес, купивший для устройства школы дом рядом с синагогой?

– Ничего точного сказать вам не могу... Г-н Пинес действительно купил дом, который намерен перестроить для школы, но когда это будет, пока не знаю...»

Тот дом, где в начале ХХ века была еврейская школа, давно снесен. Место несколько лет тому назад передано городу. Здесь построен и сдан в эксплуатацию двадцатиэтажный жилой дом – самый высокий в городе. Учителями еврейской школы в те годы были Вульф Ехильевич Черняк (родственник Баси Соломоновны Гугель, внучки М.Е. Певзнера), тот самый, с кем разговаривал корреспондент «Пензенских ведомостей», и Ефим Фалькович Ромис, окончивший учительский институт в г. Вильно. Оба учителя кроме учительского образования имели еще и профессию. Ромис работал слесарем на заводе Б.А. Лейкина. Черняк имел мастерскую по изготовлению чулок. Не будучи ремесленниками, они не смогли бы жить в Пензе. Подрабатывать учительством – пожалуйста. Неутомимый Пинес смог найти нужных людей и организовать школу в этих условиях!

В середине июня 1915 года во время Первой мировой войны по приказу царских властей, еврейское население прифронтовых территорий (а это были Литва, Белоруссия, Галиция (современные Ивано-Франковская, Львовская, Тернопольская области Украины), большая часть Краковского воеводства) в 24 часа было, как писали тогда газеты, «выдворено» в центральные губернии, в том числе и в Пензенскую.

Тяжелые условия дальнего переезда, неожиданность “выдворения” – повторюсь, в 24 часа! – принесли много бед и трагедий.

Старые люди не выдерживали дальней и трудной дороги, умирали от изнеможения, от болезней, от недостатка еды и воды. Умирали в дороге и в самой Пензе. Многие приехали с малолетними детьми, без денег, без теплой одежды и обуви. А вот книги евреи не забыли! Привезли с собой целую библиотеку – на русском, на идиш, иврите.

Вернемся к воспоминаниям М. Певзнера.

«Эта история горестей возмутила и испугала не только сердца народов России, но сердца всех честных людей народа русского. Это было зрелище, раздирающее сердце и душу. После бесчисленных бед достигли гонимые новых мест, многие голые и босые, плачущие, напуганные!.. Наконец изгнанники добрались до Пензы. Выселение евреев с постоянного места жительства так, как это сделали власти, было делом поистине преступным. Формальным, бездоказательным поводом было обвинение поголовно всех евреев в шпионаже и предательстве. Всех! И женщин с грудными детьми, детей, стариков и старух. Вот какое сообщение было опубликовано в «Вестнике пензенского земства» 15 апреля 1915 года: «Телеграмма из штаба Верховного главнокомандования. На основании полученных сведений о деятельности подполковника Мясоедова, занимавшего должность переводчика при штабе 10-й армии, за ним было установлено наблюдение; как только последнее подтвердило предположение о преступном характере деятельности этого штаб-офицера, имевшего сношения с агентами одной из воюющих с нами держав, он был арестован. В связи с ним были арестованы и другие заподозренные в этой же преступной деятельности лица, не принадлежащие к составу армии». (У Мясоедова были родственники-евреи. – прим. авт.). Назначенное над Мясоедовым и его соучастниками следствие вполне определенно установило вину первого. Ввиду этого Мясоедов был предан военно-полевому суду по обвинению в шпионаже и мародерстве. Суд признал его виновным и приговорил к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение. Что касается остальных соучастников этого тяжкого преступления, то следствие о них продолжается для исчерпывающего выявления их виновности, они будут предаваться соответствующему суду».

В заключение добавим: сообщений о каких-либо судебных решениях, связанных с еврейскими соучастниками преступления Мясоедова, ни в каких печатных изданиях так и не появилось.

3 августа 1915 г. на заседании Государственной Думы три фракции сделали официальный запрос: «Об отношении к евреям».

В этот же день депутат Н.С. Чхеидзе сказал: «Теперь вся Россия и весь мир знают, кто был виновником того положения, в котором очутилась Россия и в тылу, и на театре военных действий. Виновниками такого положения были отнюдь не евреи, и это может подтвердить вся страна; ими были те, кто набивал карманы на казенных заказах по снабжению армии (возгласы слева: «Правильно!»). Виновниками были те, которые при помощи г.г. Мясоедовых, Гроткусов и других предателей предавали Россию».

Ему вторил депутат В.И. Дзюбинский: «Ведь вместо того, чтобы все свое внимание обращать на то, как лучше обеспечить нашу армию всем необходимым, – сказал он, – они отвлекают внимание всего общества. …Как уполномоченный пятого сибирского отряда я был сам на фронте и могу засвидетельствовать с какой непомерной жестокостью производилось выселение евреев из Радомской губернии. В 11 часов ночи населению было объявлено, что если кто останется к рассвету, то будут повешены. И вот темной ночью началось переселение... Стариков, больных, параличных несли на руках, потому что перевозочных средств не было. Цифры выселения огромны. Из Ковенской губернии выселено до 150.000, из Гродненской около 60.000, из губерний царства Польского до 200.000...”

Из воспоминаний М. Певзнера: «Еще до прибытия изгнанников дошел ужасный слух до Пензы. Жители города знали судьбу обездоленных своих соплеменников и начали заблаговременно готовиться к приему изгнанников, попавших в беду. В день прибытия все еврейское население города вышло им навстречу. Их встретили хлебом и едой, накормили, напоили, одели и обули тех, кто в этом нуждался. Дали им кров в домах своих и помещениях, специально отведенных властями. Дух щедрости, дух еврейства наполнили сердца людей из общины».

А чем занимался в эти трудные, хлопотные дни Ханан Абелевич Пинес?

М. Певзнер вспоминает рассказы старожилов: «Он раскрыл в эти дни свое сердце и душу, и широту ума своего. Все дни он непрестанно работал, чтобы улучшить жизнь прибывших. Два года не занимался своими купеческими делами. Он организовал бесплатную столовую для бедных, открыл несколько бакалейных магазинов, чтобы дешево продавать еду для бедных. Открыл ссудную беспроцентную кассу. Создал мастерские для сапожников, портных и белошвеек. Не без его помощи и совета многие прибывшие поступили работать в строительную фирму купцов Г.Б. Левита и Н.С. Гурвича на сооружение ряда объектов оборонного трубочного завода боеприпасов. Третьего и самого большого в России. Вся тяжесть забот о прибывших легла на еврейскую общину и благотворительное общество».

Вот что поведал читателям очередной номер «Вестника Пензенского земства» в 1915 г.: «28 июня в Пензу прибыло около 2000 галицийских евреев. Среди них находились старики и старухи (одной 105 лет), но есть и способные к труду. Самое живое и широкое участие к своим единоверцам проявило местное еврейское общество. В первый же день всем нуждающимся была оказана врачебная помощь, все напоены чаем, снабжены хлебом и молоком. Организованы комиссии: врачебная, молочная, хлебная и др. Прибывшие евреи развозятся по уездам. До места назначения – по железной дороге, а далее о них заботятся особые посылаемые для сего еврейские же общественные уполномоченные, которые нанимают подводы для доставки в первую очередь пожилых и детей к месту проживания, организуют питание в пути».

В июне 1915 года в С.-Петербурге был образован «Комитет по оказанию временной помощи пострадавшим от военных бедствий». Официально руководить им было поручено дочери Николая II – Татьяне Николаевне, которая именовалась Великой княжной. Комитет часто называли «Татьянинским» не только в обиходе, но и в официальных документах.

Назначение дочери царя на высокий пост имело, конечно же, формальный характер, но с политической окраской. Руководили комитетом чиновники. Имя придавало значимость комитету.

В это же время в Пензе был образован Еврейский комитет помощи жертвам войны. Его председателем назначили Ханана Абелевича Пинеса. Он входил и в комитет, который возглавлял губернатор. Власти знали, кто пользуется авторитетом среди евреев города.

Еврейский комитет располагался на улице Троицкой, 58 (ныне ул. Кирова). Дом принадлежал известному пензенскому купцу Б.А. Лейкину. По образованию он был инженером-технологом. Там же находилось бюро труда. Комитет незамедлительно организовал еврейскую портновскую мастерскую на улице Московской в доме Седова. В ней работало 70 человек. Открыл сапожную мастерскую на улице Рождественской (ныне М. Горького) на 50 человек. 20 женщин трудились в белошвейной мастерской на этой же улице. Мастерские работали на армию.

Тяжелое положение было в городе с жильем. Людей часто расселяли в неприспособленные для проживания помещения. Других подселяли в еврейские семьи, уплотняя их.

Из Пензы в Санкт-Петербург писали: «В ответ на ваш запрос честь имею сообщить, что число зарегистрированных евреев-беженцев к 1-му ноября 1915 года по городу Пензе было 5436 человек, в уездах – 496. Председатель Пензенского еврейского комитета помощи жертвам войны Х.А. Пинес».

Позднее в городе уже проживало 7680 беженцев. Тысяча человек направлена в уезды. К концу 1915 года с помощью Еврейского комитета в городе организованы: еврейский приют на 20 человек на Покровской улице (ныне ул. Чкалова) в доме Бажанова, очаг для приходящих еврейских детей в том же доме Бажанова на 200 человек, очаг для приходящих еврейских детей на Московской улице в доме Карпова на 150 ребят.

В Пензе работало 8 питательных пунктов для евреев, рассчитанных на 3500 человек.

«Татьянинский» комитет по сметам, составленным в еврейском комитете, ежемесячно финансировал культурно-просветительные заведения для беженцев. В их число входили: 1-е общественное еврейское училище в Пензе на 250 человек, 2-е училище на 220 человек, училище еврейского благотворительного общества, вечерние курсы при 2-м училище, вероисповедный хедер в Пензе на 30 человек, общественное еврейское училище на 80 человек в г. Саранске (второй после Пензы город Пензенской губернии), вечерние курсы при Саранском училище на 37 человек, вероисповедный хедер при станции Воейково на 25 человек.

Кроме того, оплачивалось ежемесячное содержание в Пензе богадельни на 60 человек и нескольких учебных мастерских.

«В пензенское губернское отделение «Татьянинского комитета» от Пензенского еврейского комитета помощи жертвам войны Прошение.

Трудовая комиссия Пензенского еврейского комитета помощи жертвам войны ходатайствовала перед «Татьянинским» комитетом о приобретении швейных машин для учебных мастерских, каковое и было удовлетворено. 9 швейных машин приобретено, выписана одна чулочная машина. Учебная мастерская начала свою работу с 11 августа 1916 года. Еще необходимо приобрести одну трикотажную машину, две чулочных и одну для производства мережек.

Преследуя цель воспитания в детях любви к труду и желая дать им хорошую специальность, трудовая комиссия Пензенского еврейского комитета имеет честь просить «Татьянинский» комитет не отказать в приобретении перечисленного оборудования и в ежемесячном содержании учебных мастерских. Октябрь 3-го дня 1916 года. Председатель трудовой комиссии Я. Мильман. Председатель комитета Х.А. Пинес».

Средства на приобретение машин, содержание помещения и трех преподавателей, на хозяйственные расходы выданы Пинесу 13 октября 1916 года и подтверждены подписью казначея комитета.

В течение отдельных месяцев 1915 и 1916 года количество евреев-беженцев доходило до 10 тысяч. Расходы на удовлетворение самых необходимых нужд были очень большими. Об этом Х.А. Пинес писал в С.-Петербургский комитет с приложением расходных документов.

«Справка Пензенского губернского отделения Всероссийского (Татьянинского) комитета помощи пострадавшим от войны.

За 1915, 1916 и до октября 1917 года выдано средств пензенскому еврейскому комитету на необходимые нужды помощи беженцам – 60 тысяч 151 рубль 44 копейки».

Были у Ханана Абелевича и горькие дни. На старом еврейском кладбище на Западной Поляне в Пензе многие годы стоял красивый и единственный на погосте, выполненный из металла, склеп. Я видел его. Со временем склеп разобрали хулиганы, когда кладбище не охранялось. 11 мая 1907 года в этой могиле была захоронена дочь Х.А. Пинеса – Ольга. Она умерла в возрасте 8-и лет от порока сердца. Так написано в еврейской метрической книге. В этой же могиле покоится и прах матери Пинеса – Сарры Юдковны.

Благородным и порядочным Пинес был всегда, он много сделал полезного, нужного, доброго для пензенских евреев и беженцев, которые волей недоброй судьбы жили в нашем городе. Большая часть их в послевоенные годы вернулась на родину. Но некоторые остались жить в Пензе.

Пинес был единственным из евреев, кто, уезжая из Пензы, написал от имени жены Рохли (Рахили) и себя благодарственное письмо в местную газету «Борьба» (29 сентября 1917 года, № 52):

«Всем общественным организациям и лицам, почтившим нас по случаю нашего выезда из Пензы и выразившим нам свои добрые пожелания успешной работы на новом месте – приносим нашу глубокую, бесконечную благодарность. Просим верить, что все наши мысли и лучшие побуждения связаны с нашей родиной Пензой, где нам очень дороги все наши друзья и знакомые, и все те общественные благотворительные и культурно-просветительные учреждения, в которых мы принимали посильное участие. Очень извиняемся перед теми, которых за краткостью времени не успели посетить перед отъездом. Приветствуем всех и глубоко растроганы оказанным нам вниманием и поистине сердечным к нам отношением. От всего сердца шлем всем сердечные, добрые пожелания. Р. и X. Пинес».

Почти 20-летний период жизни и работы Пинеса в Пензе можно назвать «эпохой Пинеса». В 1917 году она закончилась.