Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2012

Танхум Бусин

Правосудие по Галахе

Известно, что в Торе, когда разговор идет о действиях одного человека или всего народа, предлагается два варианта развития событий – если ты будешь делать то, что написано, или если ты не будешь этого делать, и дается два набора последствий. Из этого вытекает, что у еврея всегда есть свобода воли. Во всех, в том числе самых трудных ситуациях, у нас есть выбор, и сохраняется возможность для того, чтобы не совершить преступления. В то же время, по Торе, любое наказание завязано за правосудие. В Трактате Авот в Поучении отцов сказано от имени Гилеля: «Он также увидел (однажды) череп, плывущий по воде. Сказал ему: «За то, что ты топил, тебя утопили, и тех, кто утопил тебя, в конце тоже утопят!» Любое наказание неотвратимо, но невозможно без правосудия. Правосудие в Израиле осуществлялось судом – малым и большим сангедрином или царем. Царь в силу своего положения имел право судить и при необходимости казнить виновного по своему царскому усмотрению.

Из Талмуда мы знаем, что в большом сангедрине в Иерушалаиме в Храме был 71 судья, а в малых сангедринах на местах – по 23 судьи. Кстати, в Иерушалаиме был и малый сангедрин у храмовой горы. Число судей взято не с потолка: 71 – это 70 мудрецов и глава сангедрина, 23 – это 10 судей за, 12 судей против (или наоборот) и глава сангедрина. Прокуроры и адвокаты в судах отсутствовали. Судьи назначались пожизненно и были независимы от властей. Коррупции в такой судебной системе не было, или, по крайней мере, вероятность ее была слишком мала в силу открытости судопроизводства для всех желающих. Судебные заседания не проводились после захода солнца, новое дело не начинали слушать в канун субботы или праздника, смертный приговор не выносился в конце дня, а оставлялся на утро и еще раз рассматривался на свежую голову.

При малых сангедринах действовал «институт учеников». Вслед за скамейками судей стояли скамейки учеников. За каждым из судей был закреплено определенное место. Если, скажем, судья с места 17 покинул этот мир, то его место переходило к следующему. А освободившееся 23 место занимал самый достойный ученик. В большом сангедрине не было учеников. В случае смерти, например, 67-го судьи, на его место пересаживался 68-м судья и т.д. 71-ю же скамейку занимал наиболее авторитетный судья из того или иного малого сангедрина. Все гражданские дела рассматривались тремя судьями. Если три судьи в силу каких-то причин не смогли вынести решение по какому-то гражданскому делу, к ним добавляли еще двух судей, потом еще двух и т.д. – до 23-х.

При вынесении же решения о смертной казни в судах непременно требовался перевес в два голоса. Когда решение о казни принималось единогласно, его нельзя было привести в исполнение. Такое дело направлялось на повторное разбирательство. И вопрос не закрывался до тех пор, пока хотя бы один судья не находил в преступнике что-нибудь положительное, дающее возможность этому судье проголосовать против лишения преступника жизни.

Судьи досконально выспрашивали у каждого из свидетелей все обстоятельства совершения преступления. Если выяснялось, что на самом деле свидетеля не было на месте преступления, или он оклеветал обвиняемого, такой свидетель сам представал перед судом и подлежал наказанию, равному тому, которое мог получить оболганый. Принципиальная особенность: свидетелем считался только тот очевидец, который в момент совершения преступления успел предупредить виновного о последствиях его деяния. Бывали случаи, когда при достаточной очевидности совершенного преступления, формально доказать вину преступника было невозможно. Тогда виновного передавали царю или заточали в закрытое помещение до времени, пока В-вышний сам не решит его судьбу.

Как известно, в древнем Израиле было четыре вида смертной казни. Скила (в обиходе – забивание камнями); удушение; заливка свинцом; обезглавливание мечом. При первом виде казни преступника приводили в дом скилы – площадку, имеющую с одной стороны пологий подъем, а с другой – отвесную стену до поверхности земли. Два свидетеля сбрасывали его вниз на лежащие там камни. Если после этого виновный оставался жив, те же два свидетеля сверху сбрасывали на него заранее приготовленный большой камень. Существенно, что специальных убийц – профессиональных палачей не было вовсе. Когда преступника вели на смертную казнь, объявлялось, что такого-то ведут на скилу за то-то и то-то и, если есть кто-то, кто может привести доводы о его невиновности, пусть скажет, и если кто-то говорил, приговоренного возвращали в суд и еще раз рассматривали его дело с учетом вновь открывшихся обстоятельств. Казнили сразу же после приговора, и судьи не расходились пока казнь не свершится.

Многие наказания измерялись кратностью по отношению к проступку. Скажем, если человек украл быка, то должен был уплатить пятикратную стоимость скотины, за овцу четырехкратную, обычно у вора взыскивали похищенное плюс пятую часть. Случалось, что один украл у другого, а возвратить украденное не может. Тогда суд передавал преступника в рабство третьему лицу до седьмого года. Это третье лицо возмещало ущерб пострадавшему и оплачивало издержки суду. Практиковались и палочные наказания. Максимальное палочное наказание составляло 39 ударов. Конкретно регламентировалось, сколько ударов палками предусматривает тот или иной проступок. Ибо вообще в обществе никакая справедливость немыслима без справедливого наказания.

Правосудие изначально всегда опирается на закон. У многих народов преступивший закон и в древности, и в современности мог и может не знать самого закона. Еврейское же уголовное право является неотъемлемой частью Торы и ТАНАХа – книг, которые повсеместно хорошо знали древние евреи. Иными словами, у виновного была реальная возможность ведать, что он творит.