Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2011

Михаил Сидоров

Советско-израильские парадоксы

Широко распространена упрощенная интерпретация причин поддержки сталинским руководством ишува и возрожденного еврейского государства – от желания И.В. Сталина иметь советский форпост на Ближнем Востоке и до того, что женой советского министра иностранных дел В.М. Молотова была еврейка. В профессиональной западной историографии вопрос этот исследован достаточно глубоко. Отмечаются следующие основные причины политической и военной поддержки палестинских евреев, а затем и Израиля со стороны СССР:

– стремление советского руководства путем отмены британского мандата на Палестину ослабить позиции Англии на Ближнем Востоке и усилить собственное влияние в этом регионе;

– надежды на ослабление западного блока и на создание альянса двух сверхдержав – СССР и США;

– желание оказать воздействие на избирателей-евреев США в пользу Г. Уоллеса (кандидата на пост президента от созданной им Прогрессивной партии) накануне президентских выборов 1948 года;

– расчет на то, что успех Израиля в конфликте с арабскими странами повлечет за собой падение в них консервативных режимов, связанных с Великобританией.

Тезис о том, что поддержка СССР ишува была продиктована надеждами на установление в будущем еврейском государстве режима «народной демократии» представляется малообоснованным: конечно, Сталин рассчитывал на лояльность Израиля Советскому Союзу, однако он не питал иллюзий насчет израильского социализма, построенного по советской модели. Кроме того, проект создания еврейского государства (сионистский!) уже был явным отходом от ортодоксального марксизма – ведь К. Маркс, а вслед за ним К. Каутский, О. Бауэр, В.И. Ленин объявили саму идею еврейской нации реакционной и предрекали евреям неизбежную ассимиляцию.

В послевоенные годы из всех великих держав именно Советский Союз занял наиболее четкую позицию в вопросе о разделе Палестины на два государства – еврейское и арабское – и последовательно выступал за выполнение резолюции №181 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 года. Еще при обсуждении этого вопроса на сессии Генассамблеи советский представитель А.А. Громыко в своем выступлении заявил: «Представители арабских стран указывают на то, будто бы раздел Палестины является исторической несправедливостью. Но с этой точкой зрения нельзя согласиться хотя бы уже потому, что еврейский народ был связан с Палестиной на протяжении длительного исторического периода времени». В этих словах улавливаются сталинские нотки (иначе и быть не могло, ведь текст своего выступления Громыко наверняка согласовывал с вождем). Выступление советского представителя касалось темы весьма деликатной – лавировать приходилось между идеологией и политикой. Не мог же официальный советский представитель прямо сказать, что евреи «связаны с Палестиной» уже сорок веков, потому что это была бы имплицитная апелляция к Ветхому Завету! Поэтому пришлось говорить о «длительном периоде».

После провозглашения Государства Израиль о своем признании его первыми заявили США, а затем – СССР. Но Соединенные Штаты признали еврейское государство de facto, а Советский Союз – de jure. Советская поддержка была не только моральной: через Чехословакию начались поставки оружия Израилю, который отражал агрессию пяти арабских стран, начатую ими на следующий же день после провозглашения возрожденного еврейского государства.

Каковы же в таком случае причины скорого и стремительного ухудшения советско-израильских отношений?

Совершенно очевидно, что правительство еврейского государства, расположенного недалеко от границ СССР, было заинтересовано в развитии связей с могущественной державой, имевшей после своей недавней победы над нацистской Германией огромный международный авторитет. В октябре 1949 года посол Израиля в Москве М. Намир писал министру иностранных дел М. Шарету: «Следует спросить Вышинского, почему Советский Союз не принимает наших настойчивых предложений расширить экономическое и культурное сотрудничество и тем самым увеличить влияние на наше государство, почему они упускают момент и не извлекают пользы для самих себя. Они ведь могут оказать влияние на формирование нашей армии и ее оснащение, обучать наших офицеров. Мы также предлагали им расширение торговых отношений». Как видим, в то время Израиль был вполне открыт для советского влияния. Следовательно, главной причиной ограничения связей между двумя странами было изменение отношения к Израилю со стороны советского руководства.

По мнению профессора Тель-Авивского университета Якова Рои, настороженность Москвы вызвали энтузиазм советских евреев в связи с образованием Государства Израиль и поддержкой его Советским Союзом, а также обострение «холодной войны» и разрыв с Югославией. Кроме того, важная для СССР геополитическая цель – вытеснение Великобритании из Палестины – была уже достигнута, а полученный Израилем от США заем в 100 млн. долларов свидетельствовал о том, что Израиль имеет контакт не только с американскими евреями, но и с правительством Соединенных Штатов.

Проводя свою внешнюю политику, израильское руководство вынуждено было считаться со следующими реалиями: враждебное арабское окружение, недружественная позиция Англии, неустойчивая поддержка США и меняющееся к худшему отношение со стороны Советского Союза. Небольшая страна, укреплявшая свою государственность в крайне тяжелых условиях, нуждалась в помощи и надежной поддержке более могущественных партнеров. Советский Союз в то время не желал и не мог стать таким партнером. В условиях «биполярного» мира естественным стало обращение взоров израильских политиков на Запад, за океан, что вызвало еще большее недовольство СССР.

Осенью 1951 года правительства США, Англии, Франции и Турции обратились к семи ближневосточным странам с предложением создать союзное ближневосточное командование для совместной обороны Ближнего и Среднего Востока. Направленность этого плана была очевидна, поэтому 21 ноября советское правительство предупредило Египет, Сирию, Ливан, Ирак, Саудовскую Аравию и Израиль, что их участие в «средневосточном командовании нанесет серьезный ущерб существующим между СССР и этими странами отношениям». Этот демарш сыграл определенную роль в отказе названных стран обсуждать предложенный США и их союзниками план. В ответной же ноте израильского правительства говорилось: «Израиль никогда не соглашался и не согласится поддержать выполнение или подготовку актов агрессии против СССР...» Сближаясь с Соединенными Штатами, Израиль старался сохранить, насколько это было возможно, свою «неидентификацию» и не обострять отношений с Советским Союзом. Так, подписанный с США в 1951 году «Договор о дружбе, торговле и мореплавании» был ратифицирован израильской стороной только через три года.

Голда Меир

Внешнеполитический фактор, бесспорно, способствовал охлаждению советско-израильских отношений, но возраставшая враждебность к Израилю сталинского руководства объяснялась главным образом внутренними причинами и в первую очередь – пробуждением национального самосознания еврейского народа под влиянием Холокоста. С образованием Израиля возникла и проблема алии из стран Восточной Европы и Советского Союза. Осенью 1948 года тысячи советских евреев устроили в Москве восторженную встречу израильской дипломатической миссии, возглавлявшейся первым послом Израиля в СССР Голдой Меир; многие выразили желание ехать в Израиль, чтобы с оружием в руках защищать возрожденное еврейское государство.

Аналогичные проблемы возникли в Венгрии, Польше, Румынии. Идеологическую суть вновь обострившегося еврейского вопроса раскрывало заявление заместителя министра иностранных дел Венгрии, сделанное в мае 1949 года: «Неевреи спрашивают, почему евреи уезжают, а они (представители других народностей) должны строить социализм и терпеть все беды, связанные с этим». Для того чтобы «лигитимировать» ограничение алии из стран советского блока, нужно было создать образ врага в лице Израиля и одновременно «разоблачить агентуру международного сионизма» внутри этих стран. С этой целью и были сфабрикованы «дело Райка», «дело Сланского» и др. – в странах «народной демократии», а в СССР – организована «борьба с безродными космополитами». Завершающий этап этой кампании начался «делом врачей» и разрывом дипломатических отношений с Израилем, спровоцированным взрывом гранаты в советском посольстве в начале 1953 года.

Внешняя политика Советского Союза определялась не только реальными стратегическими интересами государства и прагматизмом. Важную роль здесь играли также эмоции и предрассудки высших руководителей страны и особенно – идеологические догмы. В начале 1950-х годов в официальной науке и пропаганде место идеи «мировой революции» заняла концепция «общего кризиса капитализма», также имевшая глобалистский характер. Наступило разочарование в революционных потенциях индустриального Запада. Большое внимание стало уделяться национально-освободительному движению в странах «третьего мира». При этом жесткий классовый детерминизм и революционаризм подталкивали советское руководство к поддержке в любой точке планеты социально-политической отсталости и авторитаризма, дестабилизирующих действий экстремистов. Поэтому многие арабские антидемократические режимы со временем стали оцениваться в СССР как «прогрессивные», «антиимпериалистические», «революционные». Соответственно, политическая система Израиля получила ярлык «буржуазной лжедемократии».

По той же причине Москва проявляла удивительную терпимость и снисходительность к внутреннему антикоммунизму и даже пронацистским «слабостям» некоторых арабских режимов. Сложное переплетение и столкновение устремлений и интересов на Ближнем Востоке накануне Второй мировой войны привело к такому положению, когда англичане в Палестине приняли сторону арабов в их борьбе с ишувом, в то время как арабские националисты и исламисты, стремившиеся к независимости от Великобритании, поддерживали нацистскую Германию. «Эта ориентация на Берлин, – отмечал московский профессор Я.Я.Этингер, – превратила часть арабских националистов в прямую политическую и военную агентуру гитлеровской Германии на Арабском Востоке». После войны «германо-арабская дружба» не закончилась: в 1950-е годы в арабские страны (главным образом в Египет и Сирию) бежало около 8 тысяч офицеров вермахта, поступивших на службу в вооруженные силы этих государств. Эти люди (многие из них приняли ислам) оказывали заметное влияние на политику арабских стран, насаждали и распространяли там идеи нацизма. Вскоре после военного переворота 1952 года (долгое время он характеризовался в СССР как «национально-освободительная революция») в Египте появился известный гитлеровский разведчик и диверсант Отто Скорцени. Он работал в египетской службе госбезопасности, организовывал особые войсковые соединения для операций в зоне Суэцкого канала. Десятки тысяч египетских демократов томились в концлагерях, созданных насеровским режимом при содействии гитлеровских «специалистов» в этой области.

СССР, в свою очередь, в 1955 году начал усиленно снабжать Египет оружием. Когда же с просьбой о поставках ему оружия к Советскому Союзу обратился Израиль (премьер-министр Д. Бен-Гурион просил продать – через третьи страны – советские танки и самолеты), то получил отказ. Таким образом, СССР открыто встал на сторону арабов, заняв в сложном ближневосточном вопросе явно антиизраильскую позицию.