Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2013

Уинстон Черчилль

Яков Басин

«Белая книга Черчилля»

В июне 1922 года министр по делам колоний Великобритании Уинстон Черчилль, давая оценку роли евреев в колонизации Палестины, писал: «В течение последних двух или трех поколений евреи возродили в Палестине общину, насчитывающую сейчас 80000 человек. Эта община имеет свои собственные органы власти, выборное собрание для управления внутренними делами, выборные городские советы и организацию по контролю над школами. В общине есть выборный раввинат и раввинский совет для контроля над религиозной жизнью. Все дела этой общины ведутся на иврите как разговорном языке, и ее нужды обслуживаются печатью на иврите… Эта община в действительности обладает всеми признаками нации».

Вроде весьма достойные слова, однако, беда в том, что приводятся они в том же самом документе, в котором Черчилль, кроме всего, разъясняет, что «положения Декларации [Бальфура] надо понимать не так, что вся Палестина в целом должна стать еврейским национальным очагом, а так, что такой очаг должен находиться в Палестине». То есть едва ли не первым в истории признав за евреями право называться нацией, он тут же фактически отнял у них это право, лишив их возможности как нации осуществлять свою государствообразующую функцию. В историю этот документ вошел под названием «Белая книга Черчилля», и это был первый по времени документ, означающий отказ Великобритании выполнять решения Лиги нации, именно на нее возложившей ответственность за возрождение евреями собственного национального очага на своей исторической родине.

Под «Белой книгой» (White Paper) принято понимать отчет о политических мероприятиях британского правительства, представляемый парламенту. Некоторые из таких документов сыграли важную роль в истории подмандатной Палестины. В частности, в период 1922–39 гг. было выпущено шесть Белых книг, касающихся Эрец-Исраэль. «Белая книга Черчилля» – первая из них. И именно в ней была изложена главная мысль, которой руководствовалось британское правительство на протяжении последующих тридцати лет до образования государства Израиль: еврейскому народу, вопреки Декларации Бальфура, было отказано в восстановлении утраченной тысячелетиями назад собственной государственности. Если говорить словами статьи 22 Устава Лиги Наций, евреи, по мнению автора «Белой книги», еще принадлежали к народам, «не способным самостоятельно жить в тяжелых условиях современного мира». То есть нация есть, и Черчилль не только назвал все основные ее признаки, но и перечислил ее достижения в строительстве национального очага, а вот государство, которое должна построить для себя эта нация, оказывается, – это вопрос совсем не сегодняшнего дня.

В чем же дело? Что заставило англичан, уже принявших столь судьбоносное для евреев решение, вдруг резко притормозить в его осуществлении? А, может быть, сами евреи поняли, что еще не в силах поднять такой проект? Ведь заявил же еще в мае 1917 года в своей манчестерской речи лидер сионистов Хаим Вейцман, что для создания еврейского государства условия еще не созрели. Но, скорее всего, дело в том, что он, лидер сионистского движения, как и его соратники, начал сознавать проблемы, которые могут возникнуть в отношениях с арабским населением Палестины. Ведь не случайно 17 июля 1917 года, за два с половиной месяца до принятия декларации Бальфура, на заседании Сионистского Политического Комитета в Империал Отеле в Лондоне Вейцман заявил, что евреи при создании своего «национального еврейского дома» не могут позволить себе «изгнать другой народ с его родной земли». Кое-кто из участников этого заседания высказался более жестко. В качестве примера можно привести отрывок из письма Гарри Захера к Леону Симону в июне 1917 г., который приводит в своей книге «История сионизма» известный историк Уолтер Лакер: «В глубине души я твердо убежден, что, даже если все наши политические планы претворятся в жизнь, то арабы все равно останутся для нас самой чудовищной проблемой. Я не хочу, чтобы мы обращались в Палестине с арабами так, как поляки обращаются с евреями… Шовинизм такого рода может оказаться смертельным ядом для всего ишува».

Арабская проблема заявила о себе еще до принятия Декларации Бальфура. Вдруг оказалось, что эта проблема только называется «арабской». Основным участником конфликта, как выяснилось, была Великобритания, интересы которой в Палестине могли быть серьезно ущемлены, в какую бы сторону не развернулись события. Англичанам пришлось делать выбор, кому отдавать приоритеты. С одной стороны были страдающие от арабских погромов евреи, защита которых входила в первоочередные задачи страны-мандатория. С другой – воинствующие арабские шейхи, сопротивляющиеся вообще еврейской иммиграции. А ишув тем временем быстро разрастался: в 1919 году началась Третья алия, в результате которой за четыре года количество еврейского населения Палестины возросло на 40 тысяч человек. Поселенцы этой волны были из Восточной Европы. Они были обучены сельскому хозяйству, и им под силу было поднять экономику региона. К концу 1923 года в Палестине уже проживало 90 тысяч евреев. Они осушили болота Израэльской долины и долины Хефер, сделав эти земли пригодными для сельского хозяйства.

Нельзя сказать, что арабские лидеры не понимали, какие блага западной цивилизации несут им еврейские иммигранты. Когда в 1913 году в Париже собрался Арабский конгресс по вопросу национальной автономии, в печати появилось официальное заявление этого конгресса. «Мы полностью осознаем, – говорилось в заявлении, – какую ценную помощь могут оказать капитал, трудолюбие и ум евреев в том, чтобы ускорить развитие наших областей, и готовы принять эту помощь без колебаний». В заявлении выражалось четкое намерение арабов «защищать национальные права евреев и не принимать никаких резолюций или законов, ограничивающих их права или ведущих к их изоляции».

Но к началу 1919 году резко возросли антисионистские настроения палестинцев. Во многом их поддерживала открытая враждебность к сионисткой политике генерала Алленби и членов его генералитета, которые больше всего опасались роста сепаратистских настроений среди арабов, способных привести к еврейским погромам. Поэтому до мая 1920 года Декларация Бальфура вообще официально не упоминалась английскими властями в Палестине. Кроме того, оккупационные власти достаточно много сделали для создания мусульманско-христианской ассоциации – первой в послевоенный период арабской организации в регионе. Даже в гражданской администрации, которую возглавлял Герберт Сэмюэл, еврей по происхождению, до этого активно продвигавшего сионистские проекты, были сильны настроения противодействия созданию еврейского национального очага.

Тем не менее, попытки достигнуть договоренностей с арабами происходили. Но в январе 1919 года арабы призвали сионистов отказаться от Декларации Бальфура. Поскольку нажим со стороны арабов усиливался, переговоры были прерваны. Возобновились они только в апреле 1922 года. Было подписано совместное коммюнике. Евреи обещали своим арабским соседям экономическую и политическую помощь, а арабы обязались прекратить антисионистскую пропаганду. Было решено создать совместную христианско-мусульманско-еврейскую комиссию в Палестине. Арабы уже не требовали, чтобы евреи отвергли Декларацию Бальфура: они просто хотели, чтобы этот документ не упоминался как основа арабско-еврейского сотрудничества.

Эту договоренность в принципе одобрил Хаим Вейцман, но ее никак не могли одобрить англичане, в руках которых были все рычаги власти в мандатории. И вот в такой обстановке в Палестину прибыл министр по делам колоний Великобритании Уинстон Черчилль.

Было бы неверным утверждать, что ситуация на Ближнем Востоке была сложной только из-за конфронтации евреев и арабов по поводу необходимости создания и теми, и другими собственных государств, а появление двух суверенных государств на территории Палестины в те дни представлялось весьма проблематичным. (Впрочем, эта ситуация за пробежавшее с тех пор столетие так и не изменилась). Не менее серьезным был страх перед вторжением в этот регион коммунистической идеологии. Англичане, от которых, в конечном итоге, зависел успех воплощения в жизнь основной идеи, заложенной в Декларации Бальфура, были убеждены, что избавившиеся от гнета царизма российские евреи хлынут на свою историческую родину и принесут с собой идеи большевизма. Страх перед большевиками, перед возможным созданием ими хаоса – войны, голода, миллионов жертв в так называемой классовой борьбе – диктовал многие решения британского правительства.

«Я берусь утверждать, – писал в 1920 году Черчилль, – что все эти бедствия в России происходят единственно от большевиков – революционной секты жестоких фанатиков, чьи губительные доктрины разрушили Россию и разрушат всякую страну, где возымеют господство». И добавлял: ««Большевизм – это не политика. Большевизм – это болезнь… Социалисты думают о человечестве, но не думают о человеке».

Скорее всего, в 1920 году Черчилль еще не мог и подозревать, что в числе основных классовых врагов советской власти окажутся именно сионисты, которых большевики будут уничтожать с такой же жестокостью, как представителей ненавистной им буржуазии и вообще всех инакомыслящих. Но несовместимость тех и других он уже понимал, потому и писал: «Начинающаяся борьба между евреями-сионистами и евреями-большевиками есть борьба за душу еврейского народа».

Кроме того, на решение проблем Ближнего Востока серьезнейшее влияние оказывала открытая борьба Великобритании и Франции за доминирование в этом регионе. Сирия, как и Палестина, входившая в состав Османской империи, стремилась обрести независимость. Этому противостояла Франция, не желающая уступать свои позиции на Ближнем Востоке. В 1920 году было основано Сирийское арабское королевство с центром в Дамаске. Но независимость Сирии длилась недолго: 23 июля того же года французская армия, без особого труда преодолев сопротивление арабов, оккупировала Сирию. Но и англичане не собирались так просто терять свое доминирующее положение в регионе, так что напряжение сохранялось. Автор книги «Черчилль и евреи» Мартин Гилберт приводит слова старейшего консерватора Англии лорда Дерби из его письма к Черчиллю от 23 декабря 1920 г.: «Я считаю наш мандат в Палестине и идею создания еврейского государства исключительно опасными. Это, прежде всего, создало напряженность в отношениях между нами и Францией, которая считает, что она должна играть ключевую роль в Сирии, в то время как мы собираемся создать в Палестине сионистское государство, куда соберутся все евреи-большевики из Центральной Европы».

И именно в это время, в тот период, когда в британских политических кругах стали все чаще раздаваться голоса о том, что с наступлением мира следует пересмотреть те обязательства, которые были даны евреям в годы войны, самым горячим защитником сионистской идеи выступает Уинстон Черчилль. Именно сионизм Черчилль рассматривал как главный противовес большевизму. Но, желая, чтобы Великобритания сохранила мандат на Палестину, он одновременно пытался установить контроль за иммигрантами, способными нести с собой большевистскую идеологию. Советником Черчилля по арабским делам был полковник Томас Лоуренс, более известный под именем Лоуренса Аравийского. Тот вел переговоры с арабскими лидерами о статусе Палестины. К этому времени в регионе произошли серьезные перемены, значительно усилившие позиции Великобритании. Основатель иорданской династии Хашимитов Абдалла I ибн Хусейн при активной поддержке англичан был в 1920 г. провозглашен королем Ирака, а вслед за этим эмиром Трансиордании, превращенным англичанами в свой основной плацдарм на Ближнем Востоке. Со старшим сыном Абдаллы, ставшим вскоре королем Ирака, Фейсалом и заключил в январе 1921 г. соглашение Томас Лоуренс: в обмен на признание суверенных прав арабских правителей над Ираком, Трансиорданией и Сирией хашимиты отказывались от претензий на Палестину.

В Эрец-Исраэле Черчилль оказался в конце марта 1921 года. Поезд из Каира прибыл сначала в Газу. Здесь его ждала огромная толпа, кричавшая «Долой евреев!» и «Перережем им глотки!», а затем ему вручили петицию, подписанную ведущими мусульманами города с требованием создания арабского государства и прекращения еврейской иммиграции. В Иерусалиме он встретился с эмиром Трансиордании Абдаллой, заверив того, что «еврейская иммиграция будет очень медленным процессом, и права нееврейского населения при этом будут строго соблюдаться».

Посетив место строительства будущего Еврейского университета на горе Скопус, он посадил там дерево и произнес речь, которая произвела большое впечатление на присутствующих и цитировалась в прессе. Но 30 марта члены Исполнительного комитета Хайфского конгресса арабов Палестины вручили Черчиллю документ на тридцати страницах. Это был протест против сионистской деятельности в Палестине. «Вся Палестина принадлежит арабам, а Декларация Бальфура – огромная несправедливость» – утверждал документ. Петиция заканчивалась перечислением пяти требований палестинских арабов. Главное из них стояло первым: «Образование национального очага для евреев отменяется». Содержала петиция и откровенные угрозы: «Араб благороден и великодушен, но он мстителен и не забывает зла. Если Англия не примет сторону арабов, то это сделают другие державы».

Черчилль ответил немедленно. «Декларация Бальфура и британского правительства была ратифицирована союзными державами-победительницами, когда военные действия еще продолжались и поражение или победа еще не были предрешены. Ее реализация стала возможной в результате успешного окончания войны, и ее следует рассматривать как один из итогов победы в Первой мировой войне».

В петиции арабов отрицалось право евреев претендовать на территорию для создания собственного государства. «В течение тысячелетий, – писали авторы петиции, – евреи были рассеяны по земле и стали гражданами тех наций, среди которых они расселились. Их отдельное существование не оформлено нигде в мире – ни политически, ни даже в языковом плане».

Ответ Черчилля по этому поводу был не менее категоричен. «Очевидно, что является абсолютно справедливым позволить евреям, разбросанным по всему миру, получить свой национальный центр и национальный очаг, где, по крайней мере, могла бы объединиться часть из них. Где еще они могут найти это место, как не на земле Палестины, с которой в течение более трех тысяч лет они были тесно связаны?»

Пока Черчилль совершал свой визит на Ближний Восток, сотрудники его аппарата в Лондоне подготовили проект конституции для Палестины, согласно которого арабы не могли бы использовать свое численное преимущество для того, чтобы препятствовать продолжающейся еврейской иммиграции и капиталовложениям в регион. В этот момент и появилась «Белая книга Черчилля». Учитывая ситуацию, сложившуюся в отношениях между англичанами и арабами и не желая обострять ее, Черчилль предложил в ней новую трактовку Декларации Бальфура, которая позднее была расценена как значительное отступление от первоначального замысла и в конечном итоге имела трагические последствия. Но основной мотив – подтверждение исторического права евреев на создание национального очага в Палестине – не пострадал.

«Для того, чтобы еврейская община [Палестины] имела наиболее благоприятные перспективы свободного развития и обеспечивала еврейскому народу полную возможность для проявления своих способностей, необходимо признать что ее существование в Палестине это вопрос права, а не чьей-то милости. Поэтому существование еврейского национального очага в Палестине должно получить международные гарантии, признающие право евреев на эту территорию на основе древних исторических корней…

Для осуществления этой политики необходимо, чтобы еврейская община Палестины могла увеличивать свою численность путем иммиграции. Эта иммиграция не должна быть настолько большой, чтобы повысить экономическую емкость страны. Необходимо проследить, чтобы иммигранты не стали бременем для народа Палестины в целом, лишая работы часть местного населения».

Этот последний тезис и стал серьезным тормозом для еврейской эмиграции в Эрец-Исраэль в 1920-е гг., и именно этот прецедент лег в основу всех остальных решений английского правительства по вопросу переселения евреев в Палестину в последующие двадцать лет. А арабские волнения и погромы в еврейских кварталах в Палестине тем временем продолжались, и в правительственных кругах усилились разговоры о дезавуировании Декларации Бальфура. Учитывая все это, Черчилль после возвращения в Англию счел нужным выступить в парламенте с речью в защиту британских обязательств по отношению к евреям.

«Обязательства в отношении евреев были даны с учетом исторических заслуг и достоинств еврейского народа, но и не только, хотя я убежден, что эти достоинства сами по себе являются весьма значительными… После того, что мы сказали и сделали, мы не имеем права подвергать евреев в Палестине опасности дурного обращения со стороны арабов, которые сейчас настроены против них».

Складывающаяся неприятная ситуация серьезно обеспокоила лидеров Всемирной сионистской организации. Для них уже было ударом то, что Черчилль отделил от подмандатной Палестины территорию Трансиордании, создав там эмират. И вот теперь новые ограничения для евреев в их попытках создания национального государства. Тем не менее, они были вынуждены принять «Белую книгу Черчилля» как данность, а среди историков до сих пор существует мнение, что подлинным автором новой концепции был британский верховный комиссар Палестины Герберт Сэмюэл, который, будучи убежденным сионистом, пытался успокоить арабов, не допустить еврейских погромов и как-то смягчить неожиданное преобладание евреев на политической арене в регионе.

Вейцман выражал свое негативное отношение к «Белой книге» открыто и критиковал ее в прессе. Чтобы сгладить конфликт, Джеймс Бальфур организовал в своем доме встречу Вейцмана с Ллойд-Джорджем и Черчиллем, которые, пытаясь успокоить Вейцмана, разъяснили ему, что британская политика на Ближнем Востоке не изменилась. Ответ на это они получили резкий и однозначный: «Белая книга» свела на нет принципы, заложенные в Декларации, и что сам верховный комиссар их подрывает своей миротворческой политикой. Будущее, тем не менее, показало, что Вейцман был не прав. Одним из тех, кто уже тогда оценил глубинный смысл «Белой книги Черчилля», был член британского парламента Джеймс Ротшильд. Он сразу осознал, что, отдав арабам восточную часть подмандатной Палестины и отстранив их от контроля над западной частью, Черчилль тем самым фактически обеспечил возможность выживания еврейских поселений. В своем письме Черчиллю спустя 34 года он написал, что, если бы тот не поступил так в 1921 году, «не было бы сегодняшнего Израиля».

Палестинские бунты 1920 года не привели к коренным изменениям в политике великих держав на Ближнем Востоке. В соответствии с решениями в Сан-Ремо Лига Наций вручила в 1922 году Великобритании мандат на Палестину, объясняя это необходимостью «установления в стране политических, административных и экономических условий для безопасного образования еврейского национального дома». Следующим решением Лиги Наций был раздел бывших сирийских владений Османской империи между Францией и Великобританией. При этом первая получала современную территорию Сирии и Ливана, а вторая – Иорданию и Палестину.

Британский мандат на Палестину подразумевал, что Великобритания, являясь владельцем мандата, будет «содействовать еврейской иммиграции и поощрять плотное заселение евреями земель, включая государственные земли и пустующие земли, не являющиеся необходимыми для общественных надобностей, заботясь при этом, чтобы права и положение других секторов населения не нарушались» (ст. 6), и способствовать приобретению палестинского гражданства евреями, которые выберут Палестину местом своего постоянного проживания» (ст. 7). 24 июля 1922 года мандат был официально одобрен правительствами 52-х стран, входящих в Лигу Наций.

Но арабские протесты против иммиграции евреев, которая и была основной причиной бунтов, имели другие, негативные для евреев последствия: Британия ограничила еврейскую иммиграцию, не ограничивая при этом иммиграцию арабскую. Такое решение мандатных властей больно ударило по замыслам сионистов значительно увеличить количество евреев, въезжающих в Палестину. Возникшая ситуация стала основным вопросом для обсуждения на открывшейся в Карлсбаде 25 августа 1922 года (буквально через месяц после ратификации мандата) ежегодной Сионистской конференции. С докладом выступил Хаим Вейцман.

В своей книге «В поисках пути» Вейцман позднее вспоминал: «Мой доклад был встречен как критическими, так и одобрительными замечаниями. Особенно острой критике подверглась «Белая книга», хотя мне эта критика показалась во многом односторонней: она концентрировала все внимание на негативных сторонах документа и игнорировала позитивные».

В то время Палестину населяли преимущественно арабы-мусульмане. Число их непрерывно росло: с 260 тысяч в 1882 г. до 600 тысяч в 1920-м. Однако самый крупный город, Иерусалим, был преимущественно еврейским. Соотношение еврейского и арабского населения к 1923 году, то есть ко времени завершения третьей алии, было 1 к 7. Рост иммиграции евреев в Палестину неизбежно приводил к росту арабского национализма и к ухудшению отношений между арабами и евреями. Среди арабов росло недовольство тем, что еврейские иммигранты выкупали участки земли у крупных арабских землевладельцев и сгоняли с нее мелких арендаторов, а владельцы еврейских предприятий, как правило, не хотели брать на работу арабов, отдавая предпочтения при приеме на работу еврейским иммигрантам.

Совершенно очевидно, что в этих условиях, даже при самом большом желании, британское правительство не могло создавать для евреев хоть малейшее привилегированное положение, в том числе и в деле оформления национальной автономии. Но одновременно арабские мятежи 1920–1921 гг. во многом изменили отношение мира к самим арабам. Особенно потрясла гибель известных к этому времени сионистских деятелей Иосефа Трумпельдора, убитого при защите поселка Телль-Хай, и 40-летнего писателя, активного участника движения По’алей Цион Иосефа Бреннера, убитого во время погрома в Яффо. Тем не менее, мир понял, что арабское национальное движение – это могущественная сила, значение которой нельзя недооценивать, даже если оно и не соответствует современным критериям цивилизованного общества. По сути дела, как писал израильский историк Шмуэль Эттингер, «Белая книга Черчилля» была первым шагом англичан на пути к умиротворению арабов за счет евреев.