АПРЕЛЬСКИЙ ТРУБАЧ

Распахнуты окна. Апрельский трубач,

Сыграй нам березовый вечер,

Пока не ворвался полночный палач,

Печалью мой мир изувечив.

 

Пока не забился в агонии звук,

Сраженный ночной тишиною.

Сыграй, мой свидетель скорбей и разлук,

Ну, что-нибудь звонко-лесное.

 

Сыграй, как смеется, лепечет ручей,

Как солнечный день угасает,

Как время поет у весны на плече

Оранжевыми голосами.

 

Сыграй рыжеватый апрельский снежок

И ржавое солнце заката,

Чтоб стало небесно, чтоб стало свежо,

Как было, как было когда-то, —

 

Когда, лиловатые тени скрестив,

Две теплые нежные тени,

Просторы играли такой же мотив,

Далекий, забытый, весенний!

 

Я слышу — играешь!.. Играй, дорогой!

Спеши, потому что осталось

До ночи холодной, до ночи густой

Такая ничтожная малость!

ГОРЧАТ СЫРЫЕ ДНИ…

За далью даль, за болью боль.

Горчат сырые дни.

Дымят зажженные судьбой

Лиловые огни.

 

А рядом — тихое «хочу»

И — громкое «молчи»,

Верны озябшему лучу

В остывшей злой ночи.

 

Качают времена корвет

Пространства моего…

За светом — тьма, за темью — свет,

И больше ничего!

ЧТО ОСТАЛОСЬ

Что осталось? Мгла и сырость,

Тихий свет далеких лет.

Будто прошлое приснилось,

И меня как будто нет!

 

Что осталось? Исцеленье

Заболевшей тишиной

И открытое стремленье

К небу сонною луной.

 

Что осталось? Что же будет?

Пепел. Дым. Лесной костер.

Люди, где вы? Где вы, люди?..

Сумрак крылья распростер.

 

Что мгновенье, что весь век твой? —

Блика солнечного дрожь.

И куда направлен вектор

Мыслей, чувств — не разберешь!

 

Только легкая дремота

Да осенняя тоска

Ощущением полета

Скорой пули у виска.

 

Что же делать, если просто

Не случилось, не сбылось…

Успокаивайте, звезды,

Накопившуюся злость!

* * *

Мария, ты слышишь, как полночь крадется

Пушистыми лапами лунного света

Туда, где восходит, как сонное солнце,

Над черной судьбой — вдохновенье поэта.

 

Туда, где кораблики лунных видений

Роятся все гуще, и четче, и ярче,

Где в прятки играют лиловые тени,

И где открывается времени ларчик.

 

И бродят забытые слабые души,

Которых и помнить-то мы перестали,

По лунным полянам, покой не нарушив,

Похожи на блики в энмерном кристалле.

 

Мария! Ты слышишь, как полночь смеется,

Шальная, веселая майская полночь, —

Мерцанием звездным, каскадом эмоций,

Чьим блеском пурпурным весь май переполнен.

 

Но это на время, короткое время:

Спадает с весенних миров позолота.

И осень — ты слышишь, Мария, — не дремлет.

Открой: не она ли стучится в ворота?..

НОЧНОЕ ДИТЯ

Твердеет булат ножевого заката

И красные искры летят,

Где молотом вечер куют бесенята,

Пугая ночное дитя.

 

Оно выбегает из дома, и страхом

В глазах его север стоит.

Становится прошлое пылью и прахом,

Сгорая, как метеорит.

 

Лесной стороною, где факелы блещут,

Как призраки ранней весной, —

Дитя убегает, где старые вещи

Наполнятся вновь новизной.

 

Где в каждом предмете — в сучке ли, в траве ли —

Скрывается будущий день,

И ангел играет на горней свирели,

И бродит рассветный олень.

 

Где в ржавые топи и хлюпкие кочки

Скрывается полк бесенят,

И солнце в багровой туманной сорочке

Смеется, и блики звенят…

 

Дитя засыпает под старою елью,

И сны о нездешних мирах

Пугливой и легкой осенней метелью

Рассеют прошедшего прах!

* * *

Белое солнце. Рассыпчатый снег.

Тающий лед на земле.

Прошлое вижу, как будто во сне,

В белой мерцающей мгле.

 

В белом сиянии прожитых дней

Замок забытой мечты,

Яркое детское небо над ней,

Светлая, добрая ты…

 

О, голубеющих дней пастораль,

Слаще звучи, не стихай.

Слушает звуки притихший февраль,

Внемля волшебным стихам.

 

В них колыхается солнечный блик

На апельсинном снегу,

По небу тихо плывут корабли

В край под названьем «Могу».

 

Я возвращаю далекой весне

Песню и солнечный день,

Белое солнце, рассыпчатый снег,

Счастья поблекшую тень.

 

Где-то в иных временах, именах

Прошлое будет цвести.

Что же, являйся хотя бы во снах!

Тяжки земные пути!

ДУБЫ

Земля — пространство. Время — небо.

А между ними — ткань судьбы.

Во мгле событий злых, нелепых

Чернеют прошлого дубы.

 

Они растут, как дышит время.

Они почти что не растут!

Они — погибшие мгновенья

Того, что было раньше тут.

 

И в темень детскую стремятся

Их корни, в вязкий перегной…

Звезда, чей номер триста двадцать,

Обозначает путь земной.

 

Деревья к небу ветви тянут

К звезде, чей путь неизменим…

Смеется старость, будто спьяну,

Над миром прошлым молодым.

 

Земля — пространство. Время — небо.

А между ними — ткань судьбы.

Во мгле событий злых, нелепых

Чернеют прошлого дубы.

СВИВАЕТСЯ НИТЬ

Тогда мы отца хоронили.

Поехали мать хоронить.

Из крови, из неба, из пыли

Свивается тонкая нить.

 

Сворачивается петлею.

Подвешивается на крюке.

И пахнет сырою землею

Судьба, будто камень в руке.

 

И смерти бескрайнее око

В меня из бессмертья глядит.

Октябрь —

                     непременно жестокий.

Декабрь —

                     так и вовсе бандит!

 

Сегодня былое забыто,

Оплакано, погребено.

На горькой закваске событий

Настояно злое вино...

 

Лиловая искорка жизни

На черных полотнах времен...

Слеза окаянная, брызни!

Приди, ожидаемый сон!..

 

Тогда мы отца хоронили.

Поехали мать хоронить.

Из крови, из неба, из пыли

Свивается времени нить.

Свиваются пламя и небо,

Свиваются вечность и миг.

 

Поедем до первого снега

Чрез поле и лес.

 

Напрямик...