"Информпространство", № 190-2015 Альманах-газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2015

Эдуард Бобров

Охота на волков

Ехать решили рано утром, как только рассветет. Погодка не подвела, мороза не было, градусов пять-семь всего, за ночь выпал легкий снежок, так что следы на свежем снегу будут хорошо видны. Поэтому, как только уселись в уазик да выехали на прямую дорогу к лесу, настроение в ожидании охоты было отличное, приподнятое, даже немного взволнованное. Удастся ли охота?

Павлик расположился рядом с водителем, нетерпеливо поглядывая на дорогу, все время спрашивал:

— Далеко еще?

— Да нет, — посмеиваясь нетерпению паренька, отвечал тот. — Еще минут сорок, и будем на месте. Остановимся на краю леса, оценим ситуацию, приглядимся, вглубь пока не пойдем. Ты, Петрович, — полуобернулся он к сидевшему сзади, — все приготовил?

— А как же, — ответил тот, — не в первый раз.

Павлик посмотрел на соседа с уважением.

— Вы часто на охоту ездите?

— Да нет, не всегда удается, работы много…

Павлик знал, что сидящий рядом с ним водитель — большой начальник, из центра, отец рассказывал о нем с придыханием, но Павлик тогда на это внимания не обращал. Что для него начальники, пусть даже и большие. Он пока еще школьник, всего тринадцать лет, все еще впереди. Сбоку он посмотрел на водителя, пожалуй, впервые внимательно, отметив мощные волосатые руки, накачанную шею и жесткий, пристальный взгляд. Руль он держал уверенно и твердо.

— Приедем, сначала по-быстрому легко перекусим, нельзя перед охотой наедаться. А уж после, когда кого-то подстрелим, расслабимся. Костерок разведем, свежатинку зажарим, водочки примем… Правда, Петрович? — усмехнулся он, глядя в зеркало на помощника.

Петрович довольно хмыкнул.

— Уж это как положено. Без этого на охоте нельзя. Тебе тоже, Павлуха, сто грамм нальем.

— Не, — тут же откликнулся паренек, — я не пью.

— Это правильно, — поддержал водитель. — Но пора взрослеть. Отец твой специально попросил, чтобы я взял тебя на охоту, чтобы, говорит, мужиком становился. А то, говорит, очень впечатлительным растешь… все за книжками сидишь…

— Разве это плохо? — буркнул Павел.

— Смотри, не зачитайся. Говорят, — хохотнул он, — у некоторых, бывает, от этого крыша едет.

Петрович тоже гоготнул, согласившись с начальником.

— А вот сейчас, например, что читаешь?

— Шекспира, — не понимая веселья спутников, ответил Павел. — «Король Лир».

— Ну-у, — разочарованно протянул тот, — кого сейчас Шекспир интересует! Давно прошедшее время.

— А по-моему, очень даже современно.

— Чего ж там современного? — недоуменно округлил глаза Петрович. — Я этого Шекспира не читал, мне рассказывали: помнится, там дочери кинули на бабки своего отца, а у того от этого крыша поехала.

— Это только сюжет. Главное — показана жестокость, бессердечие людей… ничего святого…

Но не успел он докончить фразу, как машина дернулась и остановилась.

— Что за черт! — чертыхнулся водитель. — В яму, что ли, попали?

Он начал газовать, раскачивал машину назад-вперед, но из ямы выбраться никак не удавалось. Наконец все вышли из машины, рассматривая колдобину под задним колесом. Снег подтаял, под ним жидкая грязь не давала двинуться вперед, не было жесткой опоры.

— Понятно, — расстроенно подытожил водитель, — теперь толкать надо. Ну-ка, мужики, я за руль, а вы толканите.

Машина с жутким воем газовала, дергалась, дым и чад от отработанного бензина ел глаза, но двое не могли сдвинуть ее с места.

Водитель снова вышел, оценив обстановку под колесами, качнул мрачно головой.

— Нет, тут без трактора не обойтись.

— Да где же взять трактор? — огляделся Петрович. — Пока до ближайшей деревни пешком доберешься, да пока его пригонишь — полдня уйдет.

— Да… — согласился водитель. — Делать нечего, надо толкать. Ты вот что, — вдруг поглядел он на хлипкую фигуру Павлика, — педаль газа нажать можешь?

— Обижаете, я в школе на водительских курсах учусь. Уже два круга на «Победе» по школьному двору сделал.

— Вот и отлично, — обрадовался тот, — садись за руль да газуй понемногу, а мы с Петровичем толкнем, у нас силы побольше.

Все получилось как по писаному. Двое крепких мужчин поднатужились, Павлик несильно поддал газу, и машина, наконец, вырвалась из плена. Проехав еще несколько метров, Павлик затормозил, не выключая мотор, вышел из машины.

— Порядок! — обрадовался водитель. — Хорошо, что немного времени потеряли. Жмем дальше.

Как только приехали, Петрович сноровисто вынул из багажника большой термос, пакет с бутербродами. Тут же уселись на поваленное дерево и наполнили стаканчики горячим чаем. И пока наскоро перекусывали, водитель все посматривал в сторону леса, прикидывая, куда и каким порядком они двинутся.

— Ты, Павлик, пойдешь со мной. Далеко не отходи. — Он расчехлил ружье. — Поскольку ты безоружный, тебе еще по возрасту не положено, просто подбери хорошую палку… Найди толстый дрын.

— А зачем? — не понял тот.

— На всякий случай… Обороняться будешь в случае чего.

— А мы на кого охотиться будем?

— А кто попадется: заяц, волк, лиса…

— На волка, наверное, страшно?

— А то, волк — зверь коварный. Отчаянный. Особенно когда у него выхода нет. Я люблю, когда сильного зверя побеждаешь, мужчиной себя чувствуешь. В этом есть особый смак. На волка — настоящая охота. Его сначала выследить нужно, ранить, по следу гнаться, потом дождаться, пока он выдохнется… и уж потом добить. Тебе этого не понять, ты не охотник.

— Волки — они умные, — поддержал шефа Петрович, — они не хуже человека соображают.

— Ладно, братцы, — засунул патрон в ствол ружья водитель, — пора. Время упустим. Значит, так. Ты, Петрович, заходишь с той стороны, а мы с Павликом пойдем отсюда. Главное сейчас — поднять волка из логова, чтобы он обеспокоился и кинулся бежать. Поэтому, как только зайдем с разных сторон, надо пару раз пальнуть в воздух, чтобы его с места сорвать. А там будем гнать…

Вскоре Петрович скрылся из глаз за ближайшими деревьями, а водитель с Павликом отправились в другую сторону. Шли тихо, озираясь по сторонам и пристально вглядываясь в близлежащие кусты. Наконец, водитель поднял вверх ружье и пару раз пальнул в воздух. В ответ ему с другого конца леса прозвучали два выстрела Петровича. Сразу же испуганно сорвались с веток птицы, ухнул где-то филин, послышался беспокойный птичий гомон. Снег на деревьях, встревоженный выстрелом, упал тяжелыми пластами на землю.

— Ну вот, — негромко произнес водитель, — спугнули всю лесную живность с насиженных мест. Теперь смотри в оба.

Держа ружье наперевес, готовый в любой момент вскинуть его для выстрела, он двинулся по снежной целине. Следом за ним, напрягшись от волнения, осторожно шагал Павлик. Сердце в груди колотилось, охотничий азарт захватил, напрягая все мышцы тела, затаив дыхание он всматривался в просветы между деревьями, пытаясь разглядеть хоть какое-то мимолетное движение.

— Вон он! — сдавленным голосом произнес водитель, и указал дулом в близлежащие кусты. — Смотри!

Наконец Павлик и сам увидел, как осторожно, неслышно, короткими шагами крался волк. Он, напрягшись, поминутно оглядывался, не зная, откуда грозит опасность. Но уже чувствовал, что рядом враг, охотник, только не видел, где он. Тянул носом, чтобы почувствовать, с какой стороны поджидает беда, беззвучно скалил зубы, готовый в любой момент бешено сорваться с места мощным наметом. Водитель, глянув на парня, прижал палец к губам, мол, тихо, не шевелись, не выдай себя. Павлик замер, впившись глазами в настороженную фигуру зверя, впервые видя его так близко. Сердце страшно колотилось, казалось, волк услышит толчки в груди, поэтому Павлик, насколько возможно, сдерживал дыхание, пытаясь ничем не выдать себя. А волк, между тем, уже сделал несколько осторожных шагов вглубь леса, понимая, что только там, среди густых зарослей, может спастись, уйти от опасности. И тут прогремел выстрел. Опытный стрелок, водитель хладнокровно выбрал момент, когда зверь повернулся боком: теперь цель была крупной, промахнуться невозможно, — и выстрелил. Волк взметнулся, отскочил громадным прыжком в сторону, слово подброшенный пулей. Недоуменно оглянулся, не понимая, откуда раздался выстрел, не зная, в какую сторону бежать. И только спустя несколько мгновений заметил качнувшийся темный силуэт у дерева. Теперь он знал, куда бежать, рванулся в сторону густых зарослей, но ноги почему-то не слушались, подкашивались, не было сил для стремительного рывка. Он опустился на снег, ощутив в боку острую боль, упал. В этот момент водитель, уже не скрываясь за деревом, вышел из-под его защиты и выстрелил в неподвижную мишень еще раз, выстрелил прицельно, метко, с расстояния нескольких шагов, понимая, что теперь волк никуда не убежит. Дело сделано.

Они уже без опаски подошли поближе к неподвижно распластанной фигуре зверя, волк тяжело дышал, бока с натугой раздувались, как меха, видно, воздуха уже не хватало, из тела стекала тоненькая струйка крови.

— Ну что же ты, Павел, добей его! — крикнул водитель. — Дрыном по голове!

Павлик какое-то время стоял не шелохнувшись, потом нагнулся к волчьей морде. Волк посмотрел прямо в глаза человеку. То, что Павлик увидел, потрясло его. В расширенных от боли глазах волка был ужас непереносимой боли, смертной тоски и безысходности: волк понимал, что умирает, но его все еще живые глаза умоляли о помощи, пощаде. А еще, как Павлику показалось, он словно прочитал в его глазах почти осмысленный укор… В следующее мгновение глаза волка закрылись и из под сомкнутых век прозрачной каплей медленно потекла слеза...

— Эх ты, кончать его надо, — с укоризной выдохнул в сторону Павлика водитель, тут же подошел на расстояние одного шага и выстрелил в упор в волка, как добивают человека контрольным в голову.

На шум прибежал Петрович, увидел охотничий трофей и радостно, задыхаясь от бега, произнес:

— Завалили! — подошел ближе, оглядел, восхищенно оценил: — здоровый, зверюга!

— Двумя выстрелами уложил… — взволнованный от охотничьей страсти, начал рассказывать подробности водитель. — Смотрю, поднялся с лежки…

Но Павлик его не слушал. Как в тумане, слышал какие-то голоса, кто-то похохатывал, что-то невнятное восклицал, но все это проходило мимо его сознания.

Вдруг из чащи показался какой-то человек. Он на лыжах торопливо спешил к ним, за спиной у него болталась ружье. Водитель и Петрович внимательно посмотрели на него.

— Кто такой? — переглянулись они.

— Местный егерь, кажется… его заказник.

Человек на лыжах споро подъехал к ним, оглядел место события и с ходу накинулся на них осуждающе:

— Это что же вы творите, товарищи-граждане! Здесь заказник, охота запрещена. За нелицензионную охоту штраф надо заплатить. Сейчас протокол составлю…

Водитель поморщился, незаметно кивнул Петровичу, мол, разберись.

Тот подошел к лесничему.

— Подожди, кричать, служивый, — и что-то шепнул ему негромко на ухо. — Губернатор… Узнаешь?

Тот изумленно посмотрел сначала на Петровича, потом на водителя.

— Ну, признал? — чуть усмехнулся Петрович.

Тот, пораженный, все не мог вымолвить ни слова.

— Его портреты в каждой районной конторе висят… — подсказал недогадливому леснику Петрович.

Егерь нахмуренно пробормотал:

— Да какие у нас портреты… Здесь в лесу никаких портретов нет.

— Так что понимать надо, — поучающее упрекнул его Петрович. — Извинись.

— Извините, товарищ… — обратился тот к водителю, — не признал сразу.

— Ничего, ничего, — усмехнулся водитель, — бывает. Только ты вот что, тушку забери с собой, да сделай из него чучело. В следующий раз приеду, заберу. Деньгами не обижу.

— Будет сделано, — нахмурился лесничий и теперь уже внимательно посмотрел на распростертого зверя. — Волчица… — заключил он, — видишь, соски набухли… Беременная, не меньше двоих щенят ждала…

Водитель и Петрович только сейчас обратили на это внимание.

— Да откуда ты знаешь, что двоих? — попробовал усомниться Петрович.

— У меня на это глаз наметанный. Видишь, живот какой, не меньше двоих…

Он уже собрался уходить, но вдруг обратил внимание на сидевшего без движения паренька с бледным лицом.

— Что с ним?

— Да так… — неопределенно отмахнулся водитель, — испугался.

Петрович покопался в багажнике машины, нашел старый мешок из рогожи, вдвоем с лесничим они запихнули в него мертвую тушу, и лесник, хмуро распрощавшись, сразу же укатил, таща за собой тяжелый мешок.

— Ну что, — прервал наступившую паузу водитель, — теперь осталось какого-нибудь зайчишку подстрелись и за костерок.

Но тут вдруг поднялся Павлик, не глядя ни на кого, хмуро произнес:

— Я хочу домой.

На него недоуменно посмотрели.

— Как домой? Охота только началась.

— Хочу домой, — непреклонно и жестко повторил Павлик, так что те немало удивились такому тону. — Если не поедите, пойду сам. — По решительности его тона они поняли, что он исполнит желание.

Наступила тягостная пауза. Водитель, осмысливая ситуацию, по тону парня понял, что тот действительно готов пойти в одиночку, но как отпустить, ведь заплутается, дорогу не найдет, замерзнет, потом хлопот не оберешься. Наконец решил:

— Хрен с ним. Поехали. Сорвал весь кайф…

Быстро погрузились в машину и тут же завели мотор. Ехали всю дорогу молча. Молчал водитель, искоса недовольно поглядывая на парня, не скрывая досаду, а Павел, угрюмо уткнувшись носом в воротник куртки, ни на кого ни разу не взглянул.

— Остановите на автобусной остановке, — вдруг сказал он, когда выехали на большак.

— Ты чего? — удивился Петрович, — до города еще тридцать километров. На автобусе час пилить будешь.

— Остановите, — жестко повторил Павел и уже приоткрыл дверцу машины.

— Да что с тобой случилось? — недовольно хмыкнул Петрович.

Выбираясь из машины, Павлик, унимая дрожь, негромко сказал:

— У вас тут душно… Дышать нечем.

Пришлось на ходу остановиться, машина натужно скрипнула тормозами. Павел, выходя, сильно хлопнул дверью, и, не оглядываясь, зашагал к остановке автобуса, видневшейся невдалеке. Охотники недоуменно смотрели ему вслед. Он весь дрожал, словно смертельно продрог, от волнения не мог совладать с собой, зуб на зуб не попадал, лицо было белым, неузнаваемым.

— Чтой-то с ним? — глядя вслед удаляющейся фигуре, недоуменно спросил водитель.

— Хлюпик… — презрительно хмыкнул Петрович. — Слабак. Шекспира читает… Смешно.

Но водитель вдруг негромко, после паузы, задумчиво сказал:

— А знаешь, мне парнишка понравился. Характер! Вырастет — настоящим мужиком станет.

— Ладно, — недовольно отреагировал Петрович, — сорвал всю охоту… Поехали.

Машина резко газанула, выбросив ядовитое облако удушливого газа, а Петрович еще долго смотрел вслед все удаляющейся фигуре Павла...

Но тот ни разу не оглянулся.

* * *

Об авторе: Эдуард Борисович Бобров — писатель.